Клубящийся вокруг дым, хоть и доставлял значительные неудобства, но зато отлично маскировал.
Опытного немецкого наводчика Эйкена подвела кочковатая дорога, по которой на большой скорости летел русский монстр. С кинжальной для танкового орудия дистанции в две сотни метров, когда промахнуться не смог бы и зеленый, только призванный в танковые войска юнец, это удалось сделать вдосталь повоевавшему во Франции ефрейтору. Русский тяжелый зверь внезапно ухнул в какую-то мелкую, незаметную с позиции обездвиженного германского танка, колдобину и огненная трасса выпущенного в него снаряда вместо вертикального борта вонзилась в полукруглую приплюснутую башню. Вернее, вовсе не вонзилась, а отвернула рикошетом вверх, разметав, правда, несколько обсевших танк снаружи иванов.
Пока заряжающий быстрым скупым движением вставлял следующий бронебойно-трассирующий снаряд в казенник орудия, а наводчик вручную доворачивал башню вслед за по-прежнему несущимся вперед уже свободным от пехоты врагом, открыли огонь идущие на небольшом удалении остальные красноармейские машины. Три танка второго, заднего, взвода остановились, и почти залпом выпустили бронебойные снаряды в примерном направлении обнаружившего себя орудийной вспышкой притаившегося врага, а две машины первого взвода вместе с экипажем командира роты били сходу, не останавливаясь. Поймав момент, германский наводчик выпустил второй снаряд и уже не промахнулся: его трасса уткнулась прямо в борт. Но, судя по яркой вспышке снаружи, проникнуть вовнутрь корпуса бронебойный снаряд так и не смог.
Он угодил танку между надгусеничной полкой и самой гусеницей. Даже с 200 метров 50-мм бронебойный германский снаряд, выпущенный из длинноствольной танковой пушки T-III, не был способен пробить мощный 75-мм борт советской машины. Оставив глубокую вмятину в гомогенной броне, он взорвался и вред противнику все-таки нанес – разворотил полку и перебил гусеницу, что русский мехвод заметил не сразу. Лишь, когда полностью «разувшись» с левой стороны, быстро несущийся танк по-прежнему работающей правой гусеницей неожиданно развернуло лбом в сторону леса, он затормозил тяжелую машину.
Уже приготовившийся стрелять советский наводчик из-за внезапного поворота машины потерял намеченную цель – ему пришлось спешно возвращать башню электроприводом обратно. Однако его выстрел так и не понадобился. В лесу ярко рвануло: один из не прекращающих сыпаться на плохо видимого врага советских снарядов с легкостью проломил 30-мм борт и своим заброневым действием вызвал детонацию боекомплекта. Экипаж фельдфебеля Ханке, за исключением укрывшегося неподалеку везучего механика-водителя Шварца разметался мощной взрывной волной и осколками на крупные и мелкие фрагменты и перестал существовать. Не довелось бравому фельдфебелю получить не то, что Железный крест – даже под деревянный закапывать было особо нечего.
Выживший механик-водитель, слегка оглушенный близким разрывом, не стал