дед из Германии привез, кружевные занавески – еще прабабка их у известной кружевницы заказывала, ручная работа, ценности нынче немыслимой.
– Что-нибудь еще?
– Сколько угодно! – воскликнули родители в один голос и стали с упоением перечислять: – Бронза! Серебро! Хрусталь! Да не советский и не чешский, а еще с дореволюционных времен. Картины! Книги! Снова обращу внимание, что не современные книжонки, которые никому и даром не нужны, а старинные солидные фолианты в кожаных переплетах. Прижизненное издание Льва Толстого, первый том с его личным автографом.
– Ого!
В голосе участкового послышалось уважение. Да и сама Серафима прибалдела от перечня богатств, которыми обладали эти двое. Он в трусах-семейках, она в костюме с рынка. А дома антиквариата – как в музее. Какие-то подпольные миллионеры! А так ведь посмотришь на них и не скажешь, что у этих двоих найдется чем заплатить за булку хлеба в магазине.
– Кроме того, пропала коллекция марок.
– Как? – ахнула тетка, схватившись за левую грудь. – И коллекция тоже?
– Да, Лушенька, и коллекция тоже, – мрачно ответил ее муж.
– Что за коллекция? – поинтересовался участковый. – Ценная?
– Еще бы не ценная! Мы ничего пустяшного в доме не держали! – высокомерно ответила ему женщина. – Анна одна лишь никчемная. А коллекцию эту уже пять поколений в моей семье собирали. И три поколения в семье у мужа.
– Я что-то тут не понял. Три или пять?
– Изначально было две коллекции – одна моя, вторая у моего мужа, у Гоши. Но вскоре после того, как мы с ним поженились, то объединили эти две коллекции в одну.
– Теперь понятно, – кивнул Арсений. – А вот у моего отца тоже было несколько альбомов с марками. Но когда мама попыталась оценить их, то оказалось, что большинство марок не имеет ровным счетом никакой ценности.
– У нас все иначе! – высокомерно произнесла Лукерья и подтянула слегка сползшие с ее полных бедер брюки. – У нас коллекция стоит не один миллион!
– Не один? А сколько?
– На данный момент только ее стоимость приближается к трем миллионам.
– Ничего себе! Неплохая такая коллекция. И говорите, еще много ценных вещей пропала?
Участковый проявлял к этому делу все больший и больший интерес. И Фима его понимала. Одно дело – искать загулявшую девицу, и совсем другое, искать девицу, умыкнувшую у своих приемных родителей кругленькую сумму ценностей.
– Позвольте, – спохватился Арсений, – а почему вы считаете, что именно ваша дочь причастна к краже из вашей квартиры?
– Так я же рассказывала, когда вы меня перебили. Когда замок в двери щелкнул, то нам это показалось странным. Кинулись к двери, стали стучать и кричать Анне, чтобы открыла.
– Сначала-то мы думали, что дверь сама как-то захлопнулась, хотя и не вполне понимали, как такое могло приключиться. А потом дошло до нас: дверь на ключ закрывается, сама захлопнуться не могла. Не иначе как снаружи нас кто-то запер. А кто это мог быть, если в квартире, кроме нас и Ани, никого