И ни минутой больше. Мы и так сильно отстаем, и дальше откладывать нельзя.
– Нет, миссис Рэтклифф, – произнесла Ева, беря платье.
Как только начальница ушла, Прешес бросилась к Еве и забрала у нее платье.
– Фрея, Одетта, помогите, пожалуйста, Еве надеть платье. А я возьму ее туфли.
Одетта скомандовала:
– Закрой глаза и подними руки.
Ева так и поступила. Две модели через голову надели ей платье, аккуратно, чтобы не поцарапать булавками.
Прешес поставила хорошие туфли Евы – с ремешками, на высоких каблуках, которые они вместе купили после первой зарплаты, – перед ней на пол, вставила в них сначала одну, потом вторую ногу, а Одетта и Фрея тем временем подгоняли платье прямо на теле модели.
Прешес быстро расчесала волосы Евы и заколола их в небрежный пучок.
– Ну просто картинка, – сказала она. – А теперь поторопись. И главное, не споткнись. Я останусь и помогу тебе переодеться.
– Да не стоит. Кроме того, разве ты не должна сегодня идти в кинотеатр с тем молодым адвокатом, с которым познакомилась на прошлой неделе?
– Подождет. Я слышала, миссис Сейнт-Джон та еще хамка, так что тебе потребуется дружеское лицо и рука помощи каждый раз после возвращения из шоу-рума.
Ева улыбнулась с облегчением, бо́льшим, чем могла признаться самой себе.
– Спасибо. Я – твой должник.
– Я это запомню. А теперь иди. Встретимся в примерочной.
Ева отрывисто кивнула, а затем выбежала за дверь.
– Только булавки не выдергивай, – крикнула ей вслед Прешес, но Ева не останавливалась, пока не добежала до примерочной. Она обрадовалась, что кроме визажиста там никого не было.
– Мистер Данек! – с жаром воскликнула она, приблизившись к его рабочему столу с разбросанной косметикой.
– А, прекрасная Этель, – произнес он, улыбнувшись ей в ответ.
– Ева, помните? И я все еще работаю над фамилией, которая подойдет мне лучше, чем Молтби.
– Ну конечно. Я постараюсь. У меня есть для тебя несколько помад, которые, думаю, тебе понравятся.
Невысокий, жилистый мужчина лет шестидесяти с неопределенной европейской внешностью и седой шевелюрой, мистер Данек обычно воспринимался немым: он никогда не разговаривал, подготавливая девушек к показу. Ева подозревала, что это из-за того, что никто с ним не заговаривал. Ее подозрения подтвердились, когда она заметила, как перед прогоном мистер Данек, нагруженный коробками и сумками, пытается взобраться на крыльцо мастерской Луштак. Она предложила ему помощь. Он с благодарностью принял ее и даже улыбнулся, показав на удивление белые зубы.
Дружба зародилась, а затем окрепла благодаря частым визитам в кафе «Хорват» неподалеку от Дома Луштак, которым управляли то ли друзья, то ли семья мистера Данека. По крайней мере, так предположила Ева, поскольку в кафе его называли по имени на том же иностранном языке. Она точно не знала, каком именно, но не хотела показаться глупой или необразованной, выказав свое невежество.