чтобы не нарваться на врага. Конечно, немцы ночами воевать не мастаки, да ведь и у них есть разведчики, для коих ночь-то самое время действий.
Добрались успешно. Майор доложил командиру полка о том, что всё, что необходимо, с кремлёвцами согласовано, то есть взаимодействие, говоря военным языком, установлено. Остаётся ждать сигнала.
Подразделения, выделенные для атаки вклинившегося врага, изготовились к бою. Тяжело ожидание сигнала. Кто ждёт с нетерпением, кто с тревогой, но не было ни среди панфиловцев, ни среди кремлёвцев того, кто ждал бы сигнала с робостью. Ночью ракеты далеко видно. Да вот только частенько пуляет их в воздух немчура распроклятая, от страха пуляет. Страшна ночь в чужой, неласковой стране. Это не Франция, где встречали захватчиков совсем иначе. И климат помягче, поласковее, как и француженки, да и защитники их буржуазного отечества вовсе не таковы, как эти русские.
Взлетали ракета за ракетой, а всё тревожно было немцам. Те, что вклинились в оборону, разожгли костры, грелись. А лес стоял вокруг пугающий, шумели, покачиваясь на ветру, деревья. Небо давило своей безжизненно-плотной пеленой. Тут и у отъявленных головорезов нет-нет да мурашки по коже пробегали, если, конечно, то были мурашки, а не сопровождавшие их европейские ценности под названием – вши.
Немцы посылали в давящую пелену неба одну за другой ракеты, правда, посылали ракеты осветительные, потому и согласовали панфиловцы с кремлёвцами, что будут даны три красные ракеты. Их легко отличить от осветительных. А всё же установили три – мало ли, вдруг да пустит случайно кто из немцев красную…
Сержант Овчаров поглядывал на бойцов-панфиловцев, думал о том, что вот скоро, совсем скоро и он примет стрелковый взвод, а там, глядишь, и ротным станет… Он поклялся служить так, чтобы стать достойным отца, погибшего в первый месяц войны, он поклялся отомстить за мать и младшего брата. Жестокую весть о гибели их принесла сестра Людмила. Не сама принесла. Кремлёвцы ещё до начала войны находились в летних лагерях, так что, вернувшись в Москву, в институт, сестра не смогла навестить его в училище, которое в то время располагалось в Лефортово. Письмо написала, горькое письмо. А вскоре Овчаров узнал, что и Людмила уже в армии, причём в воздушно-десантных войсках. Правда, пока далеко от фронта – готовится её корпус к боям где-то в тылу.
Беспокоило то, что от бабушки перестали приходить письма. Надеялся на то, что вот как получит лейтенантское звание, непременно попросит денёк, чтобы съездить в Москву, выяснить. А то, может, и петлички лейтенантские в Москве, в училище, вручать будут. Впрочем, всё мечты, мечты, а вот враг рвётся к столице, до которой уже менее ста километров.
Овчаров подошёл к молодому командиру, к которому все обращались по воинскому званию. Обратился и он:
– Товарищ лейтенант, вы, часом, не Московское пехотное окончили?
– Нет, Ташкентское. – И уточнил не без гордости: – Ташкентское Краснознамённое пехотное. Прямо с курсантской скамьи – и в дивизию, взводным. Да вот только на фронт-то ехал взводным, а теперь с месяц уж ротой командую.