из миров.
«Что ж, придётся ходить с этим лицом! И не только ходить, но и жить. Другого нет и не будет».
Кузина полистала дело, выписала какие-то фамилии и отправилась на поиски потерпевшего с комплексом неполноценности.
Виктор Степанович угощал кофе незадачливого потерпевшего. Придвинул чашку поближе к краю, сыпанул две ложки растворимого кофе и залил крутым кипятком.
– Кто ж так кофе заваривает? – поморщился мужчина.
– Я так завариваю. Вы лучше скажите, чего вам надо?
– У меня машину угнал-и-и-и-и-и! – заныл горбоносый.
– И что? У всех угоняют. Пока существуют машины, их будут угонять. Или стремиться угнать. Лучше скажите, как вас звать-величать?
– А вам зачем? Вы кто такой?
Вопрос повис в воздухе. Степаныч оглянулся, словно вопрос предназначался не ему. В кабинете никого не было. Батанова снова вызвали в главк на разбор полётов. Виктор Степанович понял, что спросили именно его и приосанился, готовясь озвучить ответ. Он так привык к своему месту в этом здании и на этом этаже, что любой вопрос расценивал как скрытую угрозу.
– Я – полковник милиции!
– Полиции? – уточнил визави.
– Милиции, я сказал! Милиции. Начальник 133-го отдела. Я бессменно руководил отделом целых тридцать лет. Без отгулов и отпусков. День в день.
– Бывший?
– Бывших не бывает, – миролюбиво вздохнул Виктор Степанович. – Оттрубил тридцать лет, а покою нет. Устроился вот на полставки. Ребята меня уважают. А вас-то как звать-величать?
– Виталий Георгиевич я. Поплавский. Я не один. Нас много. Мы будем жаловаться. Они на крыльце ждут.
– Подождут. Разберёмся.
Виктор Степанович забеспокоился. До него дошло наконец, что Батанов не отделается с этими угонами на шармачка. И в главке отдел засветился, и потерпевшие наседают. Недаром говорят, что грядёт год Козла.
– Когда вы разберётесь? Долго ещё ждать? Посадили на дело какую-то ненормальную девицу, она вся красная, больная. У неё температура.
– Сказал бы я, что у неё и какая температура, – проворчал Степаныч, – вы вот что, уважаемый, шли бы домой, а мы здесь похлопочем, чтобы вашу машину дорогую вам вернуть. Прямо к Новому году!
– Не верю! – заупрямился Виталий Георгиевич. – Не верю – и всё! Я уйду, а вы сразу забудете про меня.
– Может, забудем, а может, и не забудем. Вы идите, идите, уважаемый, жене помогите, салаты там порежьте, картошечку почистите. Глядишь – всё само собой рассосётся.
– Какие салаты? Ну уж нет, уважаемый! Ничего не рассосётся. Я жалобу напишу! Мы напишем. Нас много! Думаете, у нас безвластие? Я найду на вас управу!
– Это какую управу вы пойдёте искать? – прищурился Степаныч.
– Какую надо, такую и найду! Мало вам не покажется. – С этими словами Виталий Георгиевич выскочил из кабинета.
По пути он чуть не сшиб Кузину. Она пошатнулась, задрожала, даже каблук вроде как подогнулся, но устояла, и каблук выправился. Алина вздохнула, покрутила пальцем у виска и приступила к борьбе с дверью. На этот