девушки Алины Кузиной, но, увы, мужчины к галантности и комплиментам явно расположены не были. Они разговаривали на суровом мужском языке. И пусть. Пусть говорят. Зато ей достанется безнадёжный «глухарь». Впервые доверят важное мужское дело. Наверное, угнали иномарку какого-нибудь олигарха, вот опера и разнервничались.
Алина ещё раз осмотрелась. Почти голые стены, чайник без воды и скучный компьютер. В полиции нет Интернета. Выход в социальные Сети запрещён. Официально разрешены серверные вылазки по службам и ведомствам. Оно и правильно. Нечего зависать на чужих постах. На просторах Сети умных мыслей мало. Нынче все чужими пользуются. Никто не хочет напрягаться.
Алина потрогала ушибленную коленку. Больно. Ничего, до свадьбы заживёт. Нужно успокоиться. Тогда дело лучше пойдёт. Лейтенант Кузина уже неделю корпела над созданием картотеки ранее судимых по угонам. Карточку туда, карточку сюда…
Кузина едва успела разобрать стопку новых требований информационного центра, как в дверь постучали.
– Занята? – спросил Константин Петрович Батанов, сурово сдвигая брови.
Алина знала, что Батанов добр, как богомолец на послушании, но тщательно скрывает, считая доброту ужасной слабостью, не достойной настоящего мужчины.
«Не поздоровался, – подумала Алина, – хам он и есть хам, каким бы добреньким ни прикидывался. А ещё начальник!»
– Да, Константин Петрович. Занята.
Она аккуратно сложила стопочки карточек, края ровненькие, как по ниточке, протянутые. С операми надо построже. Иначе с землёй сровняют. Алина хмурилась и ждала, что ещё выкинет Батанов. Не поздоровался – раз. Сейчас начнёт «глазки» строить – два. С «глазками» ничего не выйдет. Пусть других поищет. Думает, если начальник, так и здороваться с личным составом незачем. Ни к чему лишние хлопоты. Ну, лень Батанову всякий раз здравия желать, кому попало. А попалась сегодня на его пути Алина Юрьевна Кузина. Учётчик и аналитик в одном лице. Неудачница и бездельница. Как считает оперсостав отдела, девушка не на своём месте. Бог с ними. Пусть, что хотят, то и думают. Это издержки коллективного сознания.
– Ты что, не в настроении? Не ушиблась? – спросил Батанов.
– Я не ушиблась. Мне не больно. Моё настроение вас не касается. Вы же по другому поводу пришли, товарищ капитан? Слушаю вас!
Кузина уставилась на Костю сверлящим взглядом. Она не узнавала себя. Такая милая девушка, с лёгкой раскосинкой в глазах, с летящей походкой – и вдруг налетела на хорошего и доброго парня в чёрном камуфляже. Батанов покраснел от негодования.
– Ты чего взъелась? Давай работай! – Он повернулся на пятках, но задержался и проговорил сквозь зубы: – Возьми в канцелярии дело. Тебе расписано.
И ушёл. Алина смотрела на дверь, мысленно пытаясь высказать всё, что она не смогла сказать вслух. Батанов не из тех, кому можно наговорить гадостей. Он начальник. Маленький, но начальник. А маленькие – они хуже больших. Навредят так, что всю жизнь будешь изжогой мучиться. Кузина