Гавинор. – Мой папа пал смертью храбрых?
Далинар устроился на полу комнатушки, отложив в сторону деревянный меч, с помощью которого изображал охоту на большепанцирника. Был ли Адолин когда-нибудь таким маленьким?
Он твердо решил не упускать из жизни Гэва так много, как из жизни сыновей. Он хотел любить и лелеять этого угрюмого ребенка с темными волосами и ясными желтыми глазами.
– Он был очень храбрым, – сказал Далинар, жестом приглашая мальчика сесть к нему на колени. – Таким храбрым. Он пошел практически в одиночку в наш родной город, чтобы попытаться спасти его.
– Спасти меня, – тихо сказал Гэв. – Он умер из-за меня.
– Нет! – возразил Далинар. – Он умер из-за злых людей.
– Злых… как мама?
Вот буря. Бедное дитя.
– Твоя мать тоже была храброй. Она не делала этих ужасных вещей; это все враг, который завладел ее разумом. Ты понимаешь? Твоя мать любила тебя.
Гэв кивнул, серьезный не по годам. Ему нравилось играть в охоту на большепанцирника, хотя он и не смеялся во время нее, как другие дети. Даже в игре он находил повод хмуриться.
Далинар попытался возобновить притворную охоту, но разум мальчика, казалось, был затуманен мрачными мыслями. Еще через несколько минут Гэв пожаловался, что устал. Поэтому Далинар позволил няньке отвести его спать. Затем Далинар задержался в дверях, наблюдая, как она укладывает его в постель.
Какой пятилетний ребенок по доброй воле пойдет спать? Хотя Далинар не был самым усердным родителем, он помнил бесконечные жалобы Адолина и Ренарина в такие вечера, как этот, – они вечно настаивали, что уже достаточно взрослые, чтобы не ложиться так рано, и вовсе не устали. Вместо этого Гэв сжал свой маленький деревянный меч, с которым не расставался, и задремал.
Далинар вышел из домика, кивнув стражникам снаружи. Азирцы считали странным, что офицеры-алети привозят на войну семьи, но как еще дети могут научиться военному этикету?
Это был вечер после трюка Ясны с Рутаром, и Далинар провел большую часть дня – до посещения Гэва, – разговаривая через даль-перо с великими лордами и леди, сглаживая их опасения по поводу предстоящей казни. Он позаботился о том, чтобы законность действий Ясны не подвергалась сомнению. И он лично разговаривал с Релисом, сыном Рутара.
Молодой человек проиграл бой Адолину еще в военных лагерях, и теперь Далинара беспокоили его мотивы. Как оказалось, Релису не терпелось доказать, что он может быть преданным сторонником. Далинар позаботился о том, чтобы его отца отвезли в Азимир и дали там небольшой домик, где за ним можно было присматривать. Что бы там ни говорила Ясна, Далинар не допустит, чтобы бывший великий князь выпрашивал объедки.
Наконец – после сглаживания отношений с азирцами, которые совсем не оценили алетийский судебный поединок, – он почувствовал, что держит ситуацию под контролем. Задумавшись, он остановился посреди лагеря. Он почти забыл, что Ренарин рассказывал о вчерашнем приступе.
Далинар повернулся и зашагал через военный лагерь – клокочущее средоточие организованного хаоса. Бегали