охрану. Императрица Елена Филипповна морально держалась, но было видно даже неспециалисту в области психиатрии, что она и Николай находятся на грани нервного срыва.
Москва встретила царскую чету радостью и ликованием. Гвардейцы, перекрывшие весь путь от вокзала до Кремля живым коридором, еле сдерживали напор толпы, желавшей лично убедиться в том, что император и императрица вместе с детьми живы и здоровы.
Только прибыв в Кремль, смогли вздохнуть более-менее свободно. Давно я не чувствовал такого напряжения. Навыки личника вспомнились как-то сами собой. И весь путь от вокзала я в каждом видел угрозу для императорской четы. Вооруженные до зубов браты, окружившие карету, были напряжены и готовы дать отпор на любую провокацию. Конвойцы-личники во втором круге охраны крутили головой по своим секторам, отдавая пристальное внимание открытым окнам домов, мимо которых проезжала торжественная процессия.
В тот день Николай принял для доклада только графа Воронцова-Дашкова. Всех остальных, включая московского генерал-губернатора Сергея Александровича, завернул, что сразу же вызвало кучу толков и пересудов среди аристократической элиты, да и среди других сословий начали плодиться с огромной скоростью предположения и предсказания.
И вот девятое мая. Священнодействие коронации началось в десять утра в Успенском соборе, который был забит до отказа. Божественная литургия, во время которой император принял корону от священнослужителей и надел ее на себя, а после сам короновал Елену малой короной. После этого состоялось миропомазание царя и причащение его в алтаре. Все это сопровождалось длительными молитвами и речами. Духота, смешанная вонь ладана, сгоревших свечей, духов, косметики. Собравшаяся толпа, словно единый живой организм. Обстановка для работы еще та.
После богослужения началось коронационное шествие, посещение соборов Кремля, которое завершилось подъемом царя и царицы на Красное крыльцо и их троекратным поклоном народу. Завершилась коронация праздничным царским обедом в Грановитой палате, на котором присутствовали приглашенные лица из числа российских подданных, иностранным же представителям по традиции было предложено угощение в других местах дворца.
Вечером Николай и Елена вместе с детьми вышли на балкон Кремлевского дворца, откуда сами включили праздничную иллюминацию. На этом тяжелый день для императорской четы закончился, и они смогли уединиться в своих покоях. Смогла несколько расслабиться и охрана. Ширинкин вновь удивил меня, хлобыстнув граненый стакан «Ерофеича». Глядя на него, полстакана на грудь принял и я. Вот так и алкоголиком вскоре станешь, как тот же генерал Черевин.
На следующий день состоялся высочайший прием чрезвычайных послов и посланников, после чего император и императрица в Андреевском тронном зале принимали поздравления от депутаций со всей России.
Поздним вечером в комнату Кремлевского дворца, выделенную мне Николаем для проживания на время коронации,