дрых, а ещё был мне денег должен – я его потом простил.
– Три раза заимствовал.
– Да, Тимоха. Мы с отцом твоим потом разбирались, – зацокал языком мой папа. – Хорошо, хоть в аварии не попадал.
Я ухмыльнулась, но промолчала. Подробности давних московских приключений моего друга папе сейчас знать не обязательно.
– Ну, я побежала, – Маргарита счастливо махнула нам рукой. – Надо успеть покататься, пока кое-кто окончательно не продавил сиденье.
– Зато у кого-то сидит – загляденье. Ах, кто-то сейчас получит по этому самому месту!
Марго, с визгом и смехом увернувшись от шлепка мужа, побежала к калитке. Захлопнув её за собой, она помахала мне рукой, после чего прытко ретировалась.
– Это ты неплохо заметил, – одобрил папа. – Я тоже на той неделе сделал, как ты в тот раз посоветовал – сказал Устинье, какой у неё классный «подсвечник». То есть ты понял, о чём я…
Мой папа и Тим расхохотались, довольные собой. Я поджала губы и постаралась сохранить непринуждённый вид.
– Катя, пошли-ка в подпол. У меня для тебя там кое-что есть. Тебе точно понравится.
– Что, пап? Картошка? Не спорю, но, может, лучше после еды? Она, кстати, уже готова.
– Не только. И я не про морковку, свеклу и лук, – предвосхитил папа все мои следующие вопросы, увидев, что я уже открыла рот. – И ты, катастрофа, тоже с нами, – махнул он Тиму. – Нам ещё овощи поднимать!
Пройдя мимо раскидистого вишневого дерева, мы подошли к деревянному сараю, стоявшему в конце двора. Папа толкнул старую дверь, и та со скрипом открылась.
Внутри было темно, и витал знакомый запах пыли и дерева. Я щёлкнула выключателем. Старая, подвешенная к потолку на проводе лампа озарила маленькое помещение с тянущимися вдоль стен полками и заброшенными рабочими столами, на которых возвышались, покрытые пылью, рабочие инструменты. На самих стенах чего только не висело: пилы, мотки верёвок, засохшие берёзовые веники, нитки с нанизанными на них грибами и много другого барахла.
– Ух, давненько я тут не был! – сказал, оглядываясь, Тим. – О, вижу тут старую добрую ручную дрель.
– Конечно, сынок. Она переживёт ещё твоих внуков!
Пройдя к центру грязного дощатого пола, папа дернул незаметное на первый взгляд железное кольцо и тем самым откинул крышку подпола.
– Но сначала туда. Так, молодежь, включите свет!
Тим, протянув руку к ближайшей к нему стене, выполнил просьбу, а я хихикнула. Учитывая, что мы оба миновали тридцатипятилетие, к озвученной отцом категории отнести нас было нельзя даже с натяжкой, но, кажется, папа будет называть так нас и в сорок, и в шестьдесят.
– Пап, зачем ты туда полез? Я же сказала, картошку…
– Да погоди ты, доча. Я за вареньем к чаю, я быстро.
Ещё одна особенность папы – позвать за одним, а по пути вспомнить про другое.
– Ща, скажу, когда забирать у меня, – отец скрылся внутри.
– Интересно, – Тим задумчиво оглядел полки. – Может, мне ещё тут поискать эту фотку? Не удивлюсь, если она окажется