для меня. И ездить с туристами в качестве обслуживающего персонала меня не прельщает.
– Экспедиции в неизведанные места?
– Там сложно, нет удобств. Нет, это тоже отпадает. Быть музой гениального художника намного приятнее.
– С этим не поспоришь. Главное не ошибиться в его гениальности, и ещё при жизни ухватить чуточку славы и признания. А то посмертные регалии мало кого порадовать могут. Если только потомков.
– Папа мог бы Генриху помочь.
– Твой папа, Оль, обладает феноменальным чутьём. В бизнесе без этого никак. Если бы твой Генрих действительно был гениальным, он бы уже его раскрутил, и сам поимел бы на этом столько, что многие от зависти бы упали и не встали. Раз решил не раскручивать, «овчинка выделки не стоит». Поверь мне. Не увидел он в нём «божьей искры», и ты лишь теряешь время. Ты выбрала, как говорят на скачках «не ту лошадь». Время есть, обязательств к счастью, у тебя пока нет, поищи более достойных представителей творческой элиты. И самое главное, не торопись с детьми. Женщину ребёнок связывает по рукам и ногам. Больше свободного выбора у неё не остаётся.
– Это Вы на собственном опыте?
– В том числе.
– Вы можете просто картину Генриха посмотреть?
– Могу. Пошли.
Мы прошли к домику, где я когда-то ночевала. На диване храпел бородатый мужик. Наш визит его не потревожил. Мы прошли в соседнюю комнату, и я на подставке увидела откровеннейшую мазню.
– Это ты его вдохновила?
– Да! А как Вы догадались? Почувствовали? Энергетика всё-таки есть?
– Это логическое предположение. Лишь женщина, которой посвящено такое хаотичное нагромождение мазков, будет пытаться разглядеть талант в авторе подобного творчества. Он не творит, Оль, и не самовыражается. Он малюет, для того, чтобы иметь возможность что-то требовать. Денег, любви, внимания, почитания. С таким же успехом можно восхищаться «сеятелем, разбрасывающим облигации» Остапа Бендера. Он тоже был художником, в душе, и так видел.
– Я не знакома с творчеством Остапа Бендера. Я долгое время за границей жила. Мы в Лондоне с мамой жили.
– Понятно. Лондон, это замечательно, – не став ей ничего пояснять про Остапа Бендера, кивнула я.
– Вы были в Лондоне?
– Нет, мне климат не подходит.
– Обычный там климат. Это больше устоявшийся стереотип, что там сыро и туманно. Нормально там.
– А почему не осталась?
– Работу трудно найти. Дорого всё. Папа сказал, что содержать не будет, а самой мне не по силам достойно там себя обеспечивать. Пришлось вернуться.
– Ты хорошо знаешь два языка. Почему бы тебе не пойти работать переводчицей?
– Стоять при ком-то и тупо переводить? Это занудно. Я жить хочу, а не прозябать.
– Зачем ты вчера согласилась пробовать работать со мной?
– А Вы прикольная очень. Я таких раньше не видела. И с папой зачётно так общаетесь. У меня так не выходит.
– Оль, я так понимаю, ты ради интереса согласилась, и я надеюсь, интерес свой