только написать отцу, что ей живется плохо, и капитан Кру тотчас же заберет ее – мисс Минчин прекрасно знала это. А потому она постоянно хвалила Сару и позволяла ей все, что угодно. Мисс Минчин была уверена, что каждый ребенок, с которым так обращаются в школе, будет любить ее. А потому Сару хвалили за все: за успехи в ученье, за прекрасные манеры, за доброту к подругам, за щедрость, если она давала нищему шесть пенсов из своего туго набитого кошелька. Каждым самым обыкновенным поступком ее восхищались, как будто она сделала что-то особенное, и, не будь Сара умна, она превратилась бы в очень неприятную и себялюбивую девочку. Но у Сары был ясный ум: она понимала себя и свое положение и иногда рассуждала об этом с Эрменгардой.
– Многое у людей зависит от случайностей, – как-то раз сказала она ей. – Мне посчастливилось. Случилось так, что я всегда любила читать и учиться и хорошо запоминала выученное. Случилось, что обо мне с самого рождения заботился добрый, милый, умный отец и давал мне все, чего бы я ни пожелала. Может быть, у меня на самом деле дурной характер, а не сержусь я только потому, что у меня есть все нужное, и потому, что все добры ко мне. Не придумаю даже, как узнать, хорошая я или плохая. Может быть, у меня отвратительный характер, но никто никогда не узнает этого, потому что не будет случая узнать.
– И у Лавинии нет никаких случаев, – возразила Эрменгарда, – а между тем у нее отвратительный характер.
Сара потерла кончик носа, как бы раздумывая над замечанием Эрменгарды.
– Может быть, это потому, что Лавиния растет, – наконец сказала она.
Сара вспомнила слова мисс Амелии, которая как-то говорила, что Лавиния растет слишком быстро и это имеет дурное влияние на ее здоровье и расположение духа.
У Лавинии был на самом деле дурной характер. Она страшно завидовала Саре. До ее поступления Лавиния занимала первое место в школе и все подчинялись ей, так как она умела быть очень неприятной, если кто-нибудь осмеливался идти против нее. Она обращалась гордо и презрительно с маленькими и держала себя слишком важно с девочками постарше, которые могли быть ее подругами. Она была красива, одевалась лучше других и потому шла всегда впереди всех, когда воспитанницы образцовой школы отправлялись по парам в церковь или на прогулку. Но когда приехала Сара со своими бархатными кофточками, собольими муфтами и страусовыми перьями, мисс Минчин распорядилась, чтобы во время этих торжественных выводов первое место во главе всей школы занимала Сара. И это было уж очень обидно Лавинии, а потом пошло еще хуже. Оказалось, что Сара тоже может иметь влияние на других и ей тоже подчиняются, но не потому, что она умеет быть неприятной, а потому, что никогда не прибегает к этому средству.
– В Саре Кру хорошо то, что она ни крошечки не важничает, – сказала раз Джесси, оскорбив этим замечанием до глубины души своего «закадычного» друга. – А ведь она могла бы, Лавви. Если бы у меня было столько хороших вещей и если бы все так ухаживали за мной, то я, право, начала бы важничать – так, немножко. Противно смотреть, как мисс Минчин выставляет ее, когда к кому-нибудь приезжают