+
– Вера (слышу в себе) +
– Ты спрашиваешь, верю ли я –
– Ты спрашиваешь, что такое «вера» +
– Вера – это предзнание тех людей, которым не дано знать. То есть тех, у кого недоразвит орган знания, как неполноценное зрение или слух. Это – радость скорбного, это – посох немощного, это – свет слепого. Это саваоф есту ежпонт (благо будет и скорбному). Ты согласен – … ++!
– Теперь тебе следует спросить, что такое знание +
– Знание – это совпадение, это – отзвук согласия нашего с высшим, это – органическое пребывание отдельной сущности в структуре hофра (Того, кто Всё).
– Видишь, ты чуть не поймал меня на крючок всезнайства +
– Я пока еще не знаю, что такое «знание» +
– Тебе интересно со мной –
– Ты выполнил свою задачу +
– Ты поймал меня +
– Ты прав, всезнайство – мое слабое место +
– Спасибо, что напомнил +!
– Тебе теперь легче +
– Или тяжелее +
– Вот и разгадка: у Него нет однозначных ответов, все парадоксально +
– Амир! (Спасибо!) +
– Теперь доволен …
– Ты здесь, ЛэвАн +
– Ты по-прежнему парадоксально доволен-недоволен +
– Твой сонный страх прошел +
– Хоть этим-то ты доволен +
– Но до смирения мне так же далеко, как тебе –
– Ты мне льстишь –
– Не дай Бог мне тебе поверить +!
– Ты ЛЭван, ударение на Э +
– Теперь совсем другое ощущение… +
Словесная канва, полная вранья, похожая на светскую беседу, не передает сопутствующего внутреннего состояния. На самом деле, чем дольше мы говорили, тем больше я погружалась в страх. Обнаружила это, когда уже совсем заледенела и стала задыхаться15. Что-то было неладно с этим существом. Тогда и переспросила его имя, ударение на э – ЛЭван – все изменило. Сразу поняла, с кем говорю.
От этого понимания страх, как ни странно, отступил. Страх – это туман и смутность, он всегда уходит, как только наступает ясность, какова бы она ни была. Теперь я знала, кто мой гость.
И я захотела его увидеть. Приказала: покажи лицо! И тут же увидела. Увидела юношу, почти мальчика с едва пробивающимися усиками. Это тот несчастный возраст, который все отрицает – период тотального нигилизма. Подумала, что это существо, в отличие от живых мальчишек, никогда не вырастет и никогда не изменится. Он будет таким всегда, до конца времен! От этого пришел сначала ужас, потом огромная жалость. Заплакала о нем. Сказала ему, чувствуя себя матерью всего сущего: я тебя люблю. Этого он не смог вынести, свернулся в точку и вмиг улетел.
Запомнила этот опыт. Позже осознала его как метод работы с любым нечистым. Любовь – великая защита и непобедимое оружие. Но надо поднять себя до состояния глубочайшего сочувствия, сострадания и подлинной любви. Только тогда работает.
На другой день Феникс – так я тогда называла Шломо – подтвердил мои ощущения. Вот запись в дневнике об этом.
1995.05.27. Разговор со Шломо аМэлех
– Хочу поговорить о вчерашнем разговоре +
– У меня осадок страха +
– Голова кружилась от него