дед – скоропостижно, и неожиданно оказалось так, что именно на нём крепилось мироздание семьи. Дед умер, а через два месяца Айниса убили атаковавшие Город вампиры, убили на улице, и убили прицельно – опознав эрлийца. Марина думала, что двух тяжелейших ударов для одного года будет достаточно, но ошиблась. Судьба будто решила, что слишком долго их маленькая семья купалась в любви и радости, и вознамерилась потребовать плату за счастливые годы. Страшную плату.
Сначала дед, потом отец, теперь – мать…
– А здесь и впрямь настоящая глушь, – рассмеялся Володя, выходя из машины. – Никогда бы не поверил, что в Подмосковье можно отыскать настолько дремучее захолустье.
– Почему?
– Думал, всю землю здесь давно распилили на коттеджные посёлки, а что не распилили – отдали под Новую Москву.
Оспаривать высказывание Володи Бри не хотела, говорить о местных земельных лордах – тем более, поэтому выдала нейтральную улыбку и полушутя продолжила утреннюю тему:
– Теперь ты понимаешь, почему наш домик не отняли?
– Нет, не понимаю, – мгновенно ответил Володя. – Место здесь удивительное.
– Только добираться тяжело.
– Добираться дико трудно – это правда, но место великолепное. Невозможно в него не влюбиться.
Очень далеко от Москвы, на самой границе области, зато вокруг – чудом сохранившиеся леса, абсолютная тишина – несмотря на стоящую неподалёку деревню, и великолепный вид с высокого берега Оки.
– Наверное, здесь красивые закаты? – предположил Володя.
– Очень, – не стала отрицать девушка.
– Почему мы не приезжали сюда раньше? Чтобы побыть только вдвоём.
– Последние годы здесь жил дедушка.
– Круглый год?
– Он любил дом.
– Понимаю его. – Антон остановился и осмотрел уютно устроившееся среди деревьев строение. – Дом очень красивый. Правда, старый. И маленький.
И во всём он был прав.
Дом действительно производил впечатление: не очень большой, но изящный, с весёлой башенкой справа, которую очень любила маленькая Марина, высокой крышей, под которой помещалась просторная мансарда, и большими окнами первого этажа. Дом появился на берегу Оки вскоре после Отечественной войны 1812 года и с тех пор ни разу не перестраивался, только ремонтировался. Причём ремонтировали его бережно, правильнее было бы сказать – реставрировали. Эрлийские предки Бри дом любили, менять в нём ничего не хотели, и потому он производил впечатление абсолютно аутентичного строения той эпохи… Собственно, он таким и был.
– Ты часто здесь бываешь?
– В детстве, пока не пошла в школу, жила здесь с апреля по октябрь.
– С родителями?
– С дедом.
– В такой глуши? – удивился Володя.
– Деревня в трёх километрах.
– Всё равно глушь.
– В общем, да – глушь, –