Оля, норовисто зыркая из-под густых ресниц.
– Пусть говорят! А у тебя своя голова. Зачем глупости повторять. Не маленькая. Десять – уже!
– Нет ещё десяти, – уточнила внучка.
– Ну, будет скоро, через какой-нибудь месяцок. Я не об этом, – вздыхала бабушка. – Горе ты моё! Что-то из тебя получится…
Пока бабушка трудилась над Олиной причёской, та беспрестанно поглядывала за калитку.
– Ты куда смотришь? И не думай даже. Родителям что обещала? Ну-ка, вспомни! В день – по десять страничек. А я тебя уже целую неделю за книгу не могу усадить. Пока не прочтёшь… ну да ладно, на первый раз хотя бы три странички, никуда не пущу. Так и знай! А то вырастешь неучем. Что там у тебя по списку?
– Ну, бабушка!
– Не «бабушкай»! Оля, я тебя спрашиваю!
Оля картинно закатила глаза и, коверкая слова, протянула гундосым басом:
– «Слипой музикант!»
– Не коврятайся. Говори нормально. А чьё это произведение, знаешь? Кто автор?
– Ну, бабушка! Короленко какой-то…
– Это ты пока какая-то! А Владимир Галактионович в своё время был приличным писателем.
Ольга встрепенулась, округлила глаза.
– А ты откуда знаешь, как его зовут? Ты была с ним знакома?
– Господь с тобой! Я ведь тоже училась когда-то…
– А кто-то говорил, что в детстве за коровами ходила!
– И за коровами ходила, и книжки читала. Всё успевала. Так что бери «Слепого музыканта» и – вперёд!
Покончив с Олиной причёской, бабушка принялась за вязанье.
– А «Дети подземелья» вам, случайно, не задавали?
– Ты и это знаешь! – не переставала удивляться внучка.
– Я, милая моя, много чего знаю. Всё-таки жизнь прожила.
– Ещё не прожила. Ты же живая!
– Живая, слава богу. А ты хочешь меня уморить. Читай! Или нет, постой! – бабушка подскочила на стуле, взяла с перевёрнутого вверх дном ведра ярко-красный помидор, протянула внучке. – Сначала съешь помидорчик. Первый! Специально для тебя сорвала. Скоро пойдут. Ешь! В воскресенье родители приедут, так мы им пока с собой не дадим. Мало ещё хороших-то.
– Нет, бабушка, – возразила Оля. – Хорошего надо всем понемножку.
Бабушка опустила вязанье, погладила внучку по тщательно расчёсанным волосам, звучно поцеловала.
– Вот за что я тебя люблю! Молодец, девка!
Увидев близко перед собой иссечённое морщинами бабушкино лицо, Оля уставилась на него в удивлении, замерла.
– Ты чего, Оля? – испугалась бабушка.
– Бабушка, я заметила, у тебя глаза бывают то голубые, то серые. Это отчего?
– Так уж Господь распорядился. Всю жизнь – то голубые, то серые. Когда мне хорошо – голубые. Когда плохо – серые. Ой! – спохватилась вдруг бабушка. – Про таблетки-то я и думать забыла! Дай мне, Оля, там, в кухне, на столе…
От перенесённого стресса, последовавшего