что-то крупное и с рёвом направлялось на меня. Ноги стали словно прикованные, я вся дрожала, но не могла пошевелиться. Я не двинулась и тихо заплакала, закрыв глаза. Оно надвигалось на меня. Через секунду, рёв сменился громким смехом. Это был отец. Он накинул на себя ОЗК и притворился медведем, до полусмерти напугав меня. Всё ещё дрожа и плача, я продолжала стоять. А отец смеялся. Натешившись своей игрой, он позвал
– Пошли, – он прошёл к берегу и протянул мне конец веревки. – Видишь, там заканчивается карман реки. Обойдешь его и сравняется со мной. Держи верёвку, не отпускай, там уже протянешь на себя. Сеть расправится и всё. Оставим так до утра.
Я молча кивнула. Направившись обходить карман реки. Вокруг тесно, вся тундра говорила о своей жизни. Что-то стрекотали, что-то пищало, шуршало, прыгало. Тундра говорила. Темно, страшно. Но я шла. Потому что, так сказал отец. А его я боялась больше.
Я всё сделала, как велел отец. Обошла карман реки. С той стороны вытянула верёвку.
– Стоп, – крикнул отец. – Завяжи об траву.
Завязав верёвку я крикнула в ответ. – Завязала.
В ответ ничего не услышала. Немного постояла, вглядываясь на другой берег. В темноте ничего толком не было видно, но я разглядела, как отец поднимается на гору. Я в ужасе побежала обратно. Сапоги громко хлюпали, это вовсе не мешало. Мешали слёзы выступившие на глазах. Пелена перед глазами застрелила всё. Да и все равно, ничего не было видно. По темноте, я бежала спотыкаясь и вытирая слёзы. Отец ничего не сказал и ушел, оставив меня одну в темноте. Страх пробрался во все клеточки моего маленького тела. Я продолжала бежать. В темноте, казалось, что я бегу на одном месте. Я поднялась на гору и поняла, что не знаю куда бежать. Я сбавила ход и заревела навзрыд. Идти я начала уже медленнее, боясь уйти в неправильном направлении. Сердце билось так сильно, в висках стучало, а в горле стоял ком. Отец бросил одну, в темноте, маленькую. Захлебываясь слезами, я шла в неизвестном направлении.
– Харвэ, – в далеке я услышала голос мамы.
– Маааам! – с рёвом позвала я, чувствую успокоение. – Маааам!!!
– Харвэ, – кричала мама, – Ты где?! Кричи!!! Я иду.
– Мамааа!!! – мои слёзы перемешались с соплями, я их размазывал рукавом по лицу и продолжала идти на голос.
Вскоре заметила силуэт. Мама подошла и крепко обняла меня.
– Всё хорошо, – успокоила мама и подняла на руки. Крепко обняла её, я поняла, что в безопасности.
Мама привела меня в чум. В чуме при свете свечи сидели Аня и Аля, не издавая ни звука. Они посмотрели на нас напуганными глазами. Ведь совсем недавно, по всей тундре разносился мой рёв. Марка спала в люльке.
В чум бодро вошёл старший брат Павел, с двумя вёдрами воды.
– А отец где? – спросила мама.
– Он там на нарте лежит, – сказал Павел.
– Сейчас чаю сварю и ляжем спать, – сказала мама и потрепала нас по макушке.
Безразличие отца к нам мы испытывали не раз. Порой мы даже чувствовали ненависть с его стороны. Всегда его выходки смягчала