он, когда мы стоим перед таунхаусом на тихой, засаженной деревьями улице, – мои соседи бывают легковозбудимы.
– То есть они меня попытаются оседлать – или просто боятся громких звуков?
– Все вместе. Бей их по носу, если вдруг позволят себе лишнего.
Я киваю и расправляю плечи.
– Поняла.
Если мне удается справиться с целым классом шестилеток, бушующих из-за скачка гормонов после съеденного сладкого, то к укрощению четырех хоккеистов я готова. Хотя, наверное, со стаканчиками пуддинга в руках мне было бы легче.
– Кон, это ты? – кричит кто-то, когда мы входим. – Тебе что в кашу положить?
Конор забирает у меня пальто и вешает на один из крючков у двери.
– А ну члены попрятали! – объявляет он. – У нас гость.
– Кашу? – озадаченно спрашиваю я.
– У нас особое спортивное меню. Жрем как мыши, ей-богу. Никаких пустых калорий. – Он вздыхает.
Мне знакомо это чувство.
Он ведет меня за угол в гостиную, где на диванах растянулись трое мужчин внушительных размеров, двое из которых играют в «Икс-бокс».
Они до сих пор одеты в костюмы, в которых присутствовали на банкете, хоть и с разной степенью неряшливости, с развязанными галстуками и выбившимися из брюк рубашками. Все вместе они походят на моделей, старательно изображающих для рекламы одеколона GQ томных красавчиков после вечеринки в Вегасе. Не хватает только женских ног в туфлях на каблуках, закинутых на их плечи, и, может быть, красного кружевного белья, элегантно перекинутого через подлокотник.
– Парни, это Тейлор. Тейлор, это парни. – Конор скидывает с себя пиджак и бросает его на спинку кресла.
На мгновение я замираю, наблюдая за тем, как его мышцы натягивают белоснежную ткань рубашки. Под пуговицами угадывается рельефная грудь. Пожалуй, теперь я не смогу смотреть на обычных парней в костюмах.
Ребята хором отвечают:
– Привет, Тейлор, – как будто это все – сплошная шутка.
– Привет, парни. – Я машу, чувствуя себя неловко. Тем более что в комнате жарко, и я очень, очень хочу снять свой кардиган.
Но платье, видимо, село после вчерашней стирки, потому что мои сиськи весь день так и норовят из него вывалиться. Очень неудобно ходить по залу, полному бывших служащих Белого дома, Нобелевских лауреатов и гендиректоров крупнейших компаний, убеждаясь в том, что они после окончания учебы так и не научились смотреть женщине в глаза.
Мужчины – тупиковая ветвь эволюции.
– Значит, ты та самая. – Один из парней, сгорбившийся с геймпадом в руке, поднимает бровь. Он красивый, с убийственно очаровательными ямочками на щеках.
Я видела его на банкете: он стоял с капитаном команды Конора. Он вернулся домой раньше Конора, но это моя вина: мне надо было сбегать в дамскую, а очереди были чудовищными.
– «Та самая»? – переспрашиваю я, строя из себя дурочку.
– Которая поставила Кона на колени, превратив в любвеобильного слюнтяя. – Мистер «Ямочки на щеках» глядит на меня с надеждой, ожидая, что я объяснюсь.
– Вот