Первое Солнце Шестой Воды. Книга Первая. Небис. Метафизическая художественная серия «Женьшеневая Женщина»
3. Молния
Здесь не было времени.
То есть время было, но не было меры времени – определителя константы.
Кроме меры, у этого времени было всё: вес, цвет и запах; а главное – у него была форма. И эта форма не шла – ни вперёд, ни назад, а стояла на месте, расширяясь в пространстве и перестраивая его в многомерность.
Вот уже пару часов, а, возможно, и лет, прокатившихся было по круговому трамплину на пластинке наручных часов, если бы этот мужчина носил часы, он стоял у окна и ждал. Облокотившись широким плечом о выступ стены с глубоко утопленной оконной рамой, мужчина наблюдал за женщиной.
А она, казалось, совершенно не замечала присутствия гостя с той секунды, как предложила ему помолчать вдвоём, и пребывала всё в той же позе, что и в момент его появления в комнате.
Она сидела на пластиковой доске подоконника, едва шероховатой от мелких комочков спрессованной фактурной поверхности.
Чуть наклонив голову и прижав колени к груди, она сидела в проёме окна – на стыке светлой материи комнаты и тёмной материи ночи, пытающейся проникнуть внутрь через защищённый стекольной перепонкой оконный зев.
Она разминала пальцами свет комнаты, пряла из света и тишины нить, потом сворачивала её в спирали, и, наконец, закругляла в сферу величиной с небольшой мячик, который мягко поглаживала, выравнивая все трещинки и бугорки; перекладывала из одной ладони в другую и вновь разминала, пряла, сворачивала и закругляла, словно замешивая воздух между ладонями в плотный световой шар.
– Что вы делаете? – нарушил он затянувшуюся немоту, когда свет в руках женщины окончательно оформился в идеальную сферическую модель и начал зримо увеличиваться в размерах.
– Творю, – тихо ответила она, не отрываясь от работы.
– Шаровую молнию? – опасливо уточнил он.
– Вам не нравится шаровая молния? – удивилась она. – Вы её боитесь?
– Вряд ли я что-то однозначно боюсь по определению. Но шаровую молнию – скорее «да», чем «нет».
– Почему? – её брови приподнялись, и лицо приобрело совершенно беззащитное детское выражение.
– У неё плохая репутация, – ответил он.
– У меня тоже плохая репутация. Кое-кто всерьёз полагает, что я дьяволица.
– Смешно.
– Отчего же? Мне вовсе не смешно. Дьяволица, вавилонская блудница и….
– Смешно вдвойне, – улыбнулся он. – Они что-то путают.
– Они путают всё, но ничто не могут запутать, – твёрдо отрезала она, закрывая вход в лабиринт этой непростой и неприятной темы, и с ещё большим усердием продолжила заниматься экспериментами со световым ядром.
На какое-то время в комнате вновь установилась тишина, в которой лишь метрономом перекликалось едва уловимое ухом потрескивание искорок в светящемся шаре.
Он смущался спросить.
Она не хотела говорить сама.
В этой