кабель норовит меня вые…
Шульман пошевелил носом.
– Так ведь обманывают тех, кто обманывать себя позволяет… – сказал он.
– Себя? – вскинулся Виктор. – Кто это позволяет себя?
– Ещё не перевелись те, кто верят в самую большую человеческую нелепость – в возможность переделать мир.
– К чёрту!
– Можно и так… Налить ещё?
– Налей!
Молча выпили.
– Не знаю, – заговорил Шульман, – не знаю, кого и как ты собираешься наказать, но знаю точно, что твоя смута кончится для тебя лишь новым наказанием… Ты этого хочешь?
– Всё, чего я хочу, так это то, чтобы нас не дурачили… Чтобы раз и навсегда перестали…
– Раз, возможно, и перестанут, но чтобы навсегда – такого быть не может…
Виктор заглянул в пустую рюмку.
– Налей ещё, – сказал он.
Шульман налил.
Выпили.
Помолчали.
– Не хочу, чтобы еврей еврея… – вдруг сказал Виктор.
– Что ж, не хоти!.. Возьми и вообрази, что лжи и несправедливости больше не осталось…Ну, что тебе стоит? Попытайся вообразить…
– Вообразить?
– Всего лишь вообразить…
– Воображение поможет?
Шульман кивнул.
– Старик Мишель де Монтень утверждал, что некоторые вылечиваются от одного лишь вида лекарств…
– Да? А где взять такое лекарство?
– Сейчас, – рассмеялся Шульман, – сейчас выпишу…
– К чёрту! – отозвался Виктор, пристально взглянув на стул, заваленный книгами. – А пока?
– Что пока?
– Кроме как заниматься самообманом, мы что-нибудь предпринять можем?
– А как же! – радостно заметил Шульман. – Сейчас мы с тобой можем выпить за оборону пространства Гуш-Катиф!
Тост был одобрен с поправкой Виктора:
– …И людей Гуш-Катиф! У моего деда была медаль за оборону Севастополя.
– Может, и тебе дадут? – предположил Шульман. – За защиту Кфар-Даром…
Виктор задумался, а, придя в себя, проговорил:
– На фига мне?
– Не хочешь, не бери… – уступил Шульман.
– Мой дед был настоящий мужчина! – сказал Виктор. – Мой дед был настоящий мужчина и никогда не плакал!
– Настоящие мужчины никогда не плачут? – спросил Шульман.
– Настоящие мужчины плачут совсем редко… Гораздо чаще – лишаются разума…
– Сходят с ума?
– Вроде того…
– Твой дед сошёл с ума?
– Сгорел в танке…Под Прагой…
Наполнив рюмки, Шульман предложил выпить за деда.
Выпили.
Помолчали.
Потом Шульман спросил:
– Говоришь, у мужчин часто такое?..
– Что? – не понял Виктор.
– Насчёт разума…
– Я про настоящих мужчин… Они слишком долго носят в себе что-то такое, от чего…
Больше пить не хотелось.
Шульман взглянул на часы.
– Вечеров в Израиле не бывает, – уныло проговорил он. –