ты что, уже подбил их на это?
– Не-ет. Хотел…Хотел тебя об этом попросить.
– Оба-на! Ну, ты даёшь! – обрёл типичную для него насмешливость замараевский балагур. – Шустрый, как австралийский кенгуру в забеге на сто метров с барьерами! Я и на счёт машины пробей, я и девочек умасли, я же, небось, и чупа-чупс заигрывать купи…А коего рожна вся эта фигня затеяна, не моги знать. Вот что я тебе скажу, умник: тебе приспичило, ты и выкручивайся.
– Легко сказать…Это же…, – мямлил Кондрашов. – А ты практиканток уже провожал. Наверняка, и в домике у них был.
– Не без того! – приосанился Виктор. – Хе-хе. Хотя, при чём тут хижина дяди Толи? Сегодня же они на репетицию причапают. Лукин их тоже…того…сторговал в самодеятельности поучаствовать. Вот ты и лови момент: кадри их.
Некоторое время они шагали молча, и тишину перебивал аппетитный хруст пороши под их ногами. Снежные ноты преобладали в звуковом сопровождении приятелей до тех пор, пока Кропотов, что-то обмозговав, заинтригованно не осведомился:
– Юрк, я чего-то не совсем въехал: ты чё, насчёт блондиночки лыжи навострил?
– Ничего я не навострил, – угрюмо ответил тот.
– Какого ж чёрта суетишься? – недоверчиво ухмыльнулся Виктор. – Вот это фонтан! Юрок, давай без обиды. Парнишка ты, конечно, классный…И всё такое…Но для неё же ты – салажня пузатая. Ей же двадцать два стукнуло. Ей же взрослый мужик нужен, наподобие меня. И к ней я того…кхе-кхе…сегодня примерялся…
– Ты – к ней? – растерялся паренёк.
– Кхе-кхе, сопоставил свой сорок седьмой размер…, – сально ухмыльнулся Кропотов.
– Ты?!…К ней?! – задохнулся Кондрашов, от негодования прикусывая изнутри губу. – Да твоя примерка ей…, – брезгливо сморщился он. – Да нужен ты ей, как…Как самохинскому полкану вислоухому пятая нога или второй хвост!
В общем и целом Кропотов располагал к себе Кондрашова тем, что был весёлым, общительным, спортивным. До призыва в армию он защищал ворота футбольной команды металлургического завода. Неудивительно, что общие темы для разговоров, для совместного досуга у них находились.
Наряду с тем, старшему товарищу были присущи и такие черты характера, что вызывали у Кондрашова неприятие. Родители Виктора по сельским меркам были состоятельными, и до сих пор баловали единственного и любимого великовозрастного дитятю. Кропотов был не без дарований, и многое в жизни ему давалось легко. А ежели не давалось, то он и не утруждал себя.
В итоге, баловень судьбы постепенно привык избегать трудностей. Ленца частенько одолевала его. Допустим, вернувшись из армии, он не утруждал себя тренировками, и, как результат, не восстановился в «основе» городской сборной.
Спортивная неудача не слишком уязвила его самолюбие, которое тешилось иными – более приятными вещами: Виктор пользовался успехом у дам. Счастливчикам склонность прелестниц подчас даётся сама собой, как солнечный свет египтянам, и до известных лет не требует усилий над собой. Нельзя сказать, что Кропотов страдал ярко выраженным нарциссизмом, однако элементы самолюбования