политическим деятелем после самого Хрущева. Имя Брежнева почти каждый день появлялось на страницах советских газет – или под указами Президиума Верховного Совета СССР, или в приветствиях зарубежным государственным и общественным деятелям, или в «трудовых рапортах» республик и областей. Мы видим Брежнева все чаще и чаще и на фотографиях в газетах – или вместе с Хрущевым, или отдельно. Брежнев должен был принимать, пусть только для протокола, большинство зарубежных политиков и глав государств, приезжавших в СССР. Он и сам все чаще и чаще выезжал с визитами за границу, и эти поездки широко освещались и в советской, и в иностранной печати. За границей Брежнева принимали как главу государства, оказывая ему гораздо большие почести, чем, например, Микояну, во время его зарубежных деловых и дипломатических визитов. Брежнев поэтому охотно принимал почти все приглашения, и за три года работы в Президиуме Верховного Совета он 15 раз побывал с визитами за границей. Конечно, поездки Брежнева мало напоминали поездки Хрущева, и не только по важности решаемых проблем, но и по стилю и манере поведения. Брежнев всегда был очень осторожен и даже скован в своих действиях и речах. И если западная печать выделяла Брежнева из числа других высших советских руководителей, то главным образом из-за его хорошо сшитых костюмов. Немецкий журнал «Шпигель» назвал однажды Брежнева «самым элегантным из советских руководителей». Еще в начале 70-х годов один из первых биографов Брежнева Джон Дорнберг писал:
«Если Брежнев чем-либо отличался от круга одетых в мешковатые костюмы аппаратчиков Хрущева, так это была портняжная отточенность, отделка. Фой Д. Колер, бывший послом Соединенных Штатов в Советском Союзе, обычно говорил, что Брежнев “должно быть, имеет лучшего портного в Москве”. Когда в Зале приемов Кремля за Хрущевым выстраивались небольшой компактной группой иерархи, грубо красивое лицо Брежнева и его военная выправка выгодно контрастировали с унылым видом других лидеров. Он выглядел немного менее скованным, выделяясь сильно выраженным профессиональным обаянием. Временами он проявлял что-то из манер человека, хлопающего по спине и трясущего за руку, тех манер, которые ассоциируются с американскими политиками. По советским стандартам он был до некоторой степени покорителем женских сердец и, когда надо, мог обращать свое обаяние на посещавших его высших сановников. Но в противоположность Никите Хрущеву, он оставался “двухмерным”… На обедах, проводимых от случая к случаю, он являлся соседом по столу с послом Колером и обменивался с ним шутками на многих приемах. Как заметил Колер (в книге “Зная русских”), Брежнев был всегда приветлив, но никогда не имел сказать мне что-либо такое, что заставило бы меня поспешить назад в посольство, чтобы телеграфировать в Вашингтон, или того, что я еще не читал в утреннем номере “Правды”»[37].
Главным помощником Брежнева и на его новом посту остался Г. Э. Цуканов. Кроме того, на работу в Президиум Верховного