существующего на протяжении нескольких тысячелетий практически во всех литературных традициях мира. Хронотоп острова занимает одно из центральных мест уже в фольклоре и древнейшем эпосе. Можно вспомнить хотя бы остров предков, омываемый водами смерти, к которому отправляется Гильгамеш в поисках вечной жизни, или воспетые Гомером Елисейские поля (в латинской транскрипции – Элизиум), расположенные на блаженных островах («Одиссея», IV, с. 563–568), где упокоивались души избранных героев.
В русской устной традиции это место занимает остров Буян, который тоже непосредственно связан с темой бессмертия.
А. Н. Афанасьев отмечает: «Небесное царство представлялось <…> окруженным со всех сторон водами, то есть островом»; «Предания помещают рай на блаженных или счастливых островах…»7 В пушкинской «Сказке о царе Салтане» на острове Буяне живет царевич Гвидон, символически умерший и воскресший – обретший второе рождение.
Итак, хронотопу острова изначально присуща семантика спасения, покоя, блаженства, счастья, бессмертия. Остров является одним из устойчивых образов рая.
Рассмотрим, каким еще образом раскрывался хронотоп острова в русской традиции – как литературной, так и социальной. В этой связи особо следует отметить идею основания монастырей на островах. Прежде всего имеются в виду Валаам и Соловки, прямо реализующие идею духовного спасения на островах. Остров – часть суши, но он отдален и отделен от суши. Зимой он может быть вообще отрезан от большой земли (как Валаам). Это создает особые условия для спасения.
Нельзя в данном случае обойти вниманием и «Сказание о граде Китеже». Город, ушедший на дно, – это, конечно, вариант острова, находящегося за морем-океаном или омываемого «водами смерти». Старообрядцы («Китежский летописец») переосмысливают сюжет XIII в., в нем появляются дополнительные трагические ноты – Китеж ушел на дно, как и вся Святая Русь, истинная традиция. Возрождение (всплытие Китежа) возможно только в самые последние времена.
В европейской традиции Китежу структурно соответствует миф об Атлантиде, однако, что характерно, Атлантида – остров не святой веры, но тайного знания. Остров тонет от избытка этого знания и, возможно, вследствие небесной кары, а не в результате особого промысла о спасении, как в случае с Китежем. В этом смысле миф об Атлантиде – это как бы негатив сказания о Китеже.
Далее, у Платона, оставившего древнейшее упоминание об Атлантиде, находим государственную утопию, которую философ в свое время хотел реализовать на острове Сицилия. Попытка, как известно, завершилась попаданием Платона в рабство. В Средние века островной хронотоп сохраняет свою относительную актуальность разве только для народов Британии.
Мейнстримом европейской культуры хронотоп острова вновь становится в период возрождения платонизма – у Томаса Мора с его «Утопией». Остров Утопия (то есть тот, которому нет места) вновь реализует свою потенцию некоей райской обители,