исследователи стремились доказать извечную нерусскость южнорусского населения, чтобы обосновать необходимость воссоздания Речи Посполитой в прежних границах. Правда, была и объективная причина попыток польских исследователей выделить южнорусское население в отдельный этнос, а Южную Русь превратить в Украину. Она состояла в длительном политическом разделении Южной и Северной Руси, начатого монголо-татарским нашествием (середина XIII-в.), а позднее экспансией Литвы. В-результате 300-летнего раздельного развития Южная Русь приобрела черты буферного пространства между европейской и мусульманской цивилизациями. Так что новый термин названия Южной Руси– Украина (буквально: пограничье)– соответствовал ее геополитическому положению в XIV–XVII-вв. В-те же века Северная Русь также перешла в новое геополитическое состояние, превратившись в евразийское царство, охватившее к середине XVII-в. всю северную Азию до Тихого океана.
Но парадокс состоит в том, что как раз в конце XVIII-в. Российская империя полностью вытеснила из северного Причерноморья мусульманскую Османскую империю и захватила Крымское ханство. Соответственно, Южная Русь перестала быть Украиной, так как изменилось ее геополитическое положение. Южнорусские земли перестали быть пограничьем между европейской и мусульманской цивилизациями, которые Россия воссоединила в пределах своих границ. При этом исчезло и европейское государство, владевшее южнорусскими землями,– Речь Посполитая.
Так что именно в конце XVIII-в. произошли такие геополитические сдвиги, которые, казалось, делали неактуальным само определение юга Руси как Украины. Ибо с исчезновением таких политических образований, как Крымское ханство и Речь Посполитая, исчезло и пограничье, их разделявшее, то есть Южная Русь теряла значение буферной территории. Неудивительно, что в это же время на рубеже XVIII–XIX-вв. формируется другое направление украинской (южнорусской) историографии– малороссийское, представленное «Историей Руссов», авторство которой приписывают отцу и сыну Полетика. Как и работы польских историков, «История Русов» не являлась в полном смысле научной. Однако для нас важна ее главная идея, которая выражала претензии на политическую обособленность Южной Руси, и отражала взгляды казачьей старшины Гетманщины, переходившей в новое состояние– дворянского сословия имперской России. Неудивительно, что автор «Истории Русов» отвергал название «Украина», навязанное поляками. «История Русов» имела переходные черты: была и завершением летописания малороссийской старшины, и попыткой создания особой истории, претендовавшей на научность, но с точки зрения малороссийской. Но малороссийское направление в истории не получило развития в первой половине XIX-в. Некоторые идеи «Истории Руссов» использовались Бантыш-Каменским в «Истории Украины» (1822-г.) и Маркевичем в «Истории Малороссии» (1840-г.). Однако, малороссийское направление почти на протяжении всего XIX-в. так и не выделилось из общего русского развития исторической