всем, кому только мог. Среди его предметов было две лекции, на каждой из которых присутствовало как минимум пятьсот студентов. Когда в конце лекции профессор спросил, есть ли у кого-нибудь вопросы, Рив встал и сообщил, что будет диджеем, назвал день и час. Потом было два занятия, на каждом из которых присутствовало по двадцать пять человек, и он сделал то же самое. Естественно, парень рассказал об этом всем со своего этажа общаги и девушкам этажом ниже. Это были соседи, с которыми он часто сталкивался.
И зачем, спрашивается, надо было это делать? Теперь все студенты Хиллс-колледжа будут считать его лузером. Возможно, многие его сейчас и не слушают. Ведь это лишь радио колледжа. Скорее всего, студенты включают настоящие коммерческие станции.
«Не так страшно, если я провалю эфир, – подумал он. – Всем до лампы, никого, кроме меня, это не волнует. Ничего серьезного… но, если это произойдет, я точно переведусь в другой колледж».
Придется попросить родителей выложить еще десять или двадцать тысяч долларов, чтобы он мог поменять место учебы и не слышать, как над ним смеются.
«С другой стороны, передо мной всего лишь микрофон. Скажи что-нибудь. Все, что угодно».
– Однажды… – произнес он.
Дерек с удивлением на него уставился. В тот момент в студии находились менеджер радиостанции Винни и диджей Кэл. Услышав Рива, они подняли головы от каких-то бумаг и вместе с Дереком начали хихикать, а потом открыто смеяться. При включенном микрофоне было запрещено издавать какие-либо звуки, которые неизбежно пойдут в эфир. Однажды? Может, «однажды в тридесятом царстве, в тридевятом государстве»? Как в классическом начале детской сказки.
Нет, он не переживет позора. Придется перевестись.
Он представил, как над ним смеется Корделл. Смеется сосед по комнате – самый вонючий и глупый студент во всем колледже? Он представил, как парни с этажа общаги орут ему: «Лузер! Лузер!» С некоторыми он хотел бы подружиться, но удобного повода не представилось. Эти ребята точно не простят ему позор в эфире.
– Так вот, однажды… – беспомощно повторил Рив, словно его зациклило на этом дурацком слове.
И вдруг понял, о чем будет говорить. Вдохновение пришло, как письмо по почте. Рив Шилдс знал историю, которая начиналась с этого слова.
– Однажды я ухаживал за одной сумасшедшей рыжеволосой девушкой. И слово «сумасшедшая» – это комплимент. Дженни легкая и светлая, как радость и надежда. Как вы, наверное, поняли, говорю о своей девушке, – произнес он в микрофон. – Вы, скорее всего, знаете такой тип. Она жила в соседнем доме. В школе хорошо училась. Такие девушки всегда хорошо учатся. У Дженни много друзей, и она обожала своих маму с папой. Это была настоящая дружная семья.
Голос Рива еще никогда не звучал так глубоко и убедительно.
– Ну так вот. Однажды в самый обычный день в школьной столовой, где ученики друг у друга десерты «подрезают» и разливают молоко, она совершенно случайно посмотрела на пакет молока, на котором была напечатана фотография пропавшего ребенка.
Парень