у дверей супермаркета «О’кей». Все они с криком и визгом бросились врассыпную, перепрыгивая через дергающиеся тела умирающих, а иногда, потеряв равновесие, даже наступая на них. Некоторые, у кого тоже мелькнула догадка о применении химического оружия, пытались закрыть лица носовыми платками, рукавами рубашек, задранными до носа футболками.
– Газ без запаха, – почти спокойно заключил отец. – Если бы воняло, все бы закрыли лица.
Люди разбегались в разные стороны, стараясь поскорее убраться подальше от магазинов, рядом с которыми на асфальте дергались в конвульсиях умирающие. Кирилл с ужасом наблюдал, как за бронированными стеклами молодые парочки, недавно державшиеся за руки, удирают, забыв друг о друге, как родители, спасая собственные шкуры, бросают детей, как сбивают с ног пожилых и топчут тела умирающих…
Никогда раньше он не думал о людях в подобном контексте – что человечество, дескать, прогнило или двинулось не туда в какой-то момент истории. Наоборот, тайком от отца он то и дело ввязывался в благотворительные и волонтерские проекты, ни разу об этом не пожалев. Но сейчас он впервые, наверное, за всю свою жизнь увидел людей с другой, неприглядной стороны. Это было похоже на невидимую пощечину, но не отрезвляющую, а наоборот, оглушающую, выводящую из душевного равновесия.
Поток машин почти иссяк, а те, что продолжали движение, начинали вилять и врезались во что-нибудь либо спешили поскорее припарковаться. Затем стало ясно, что на улицах беда застала лишь малую часть людей, куда больше их находилось внутри супермаркета и торгового центра. Не понимая, что происходит, в дикой панике, усугубленной замкнутым пространством, они рекой хлынули сначала через автоматические раздвижные двери, затем снесли их, а еще через несколько секунд принялись разбивать витрины и выскакивать в образовавшиеся дыры. В качестве таранов использовалось все, чем эти же люди так дорожили буквально минуты назад – телевизоры с торговых полок, первоклассные ноутбуки, элементы рекламных конструкций с изображениями красоток в нижнем белье.
Кто-то под напором толпы падал на острые осколки стекол, но никто уже не обращал на это внимания – слабые, пожилые, дети гибли под ногами, выживали лишь молодые и сильные. Из «Июня» на улицу выскочило около сотни выживших, из «О’кей» тоже что-то около того. Дергающиеся на асфальте тела никого не остановили, на них, судя по всему, уже насмотрелись внутри и списали со счетов.
Машины, стоявшие вкривь и вкось, виднелись по всему проспекту. Некоторые замерли, врезавшись одна в другую, или в столб, или в турникетное ограждение, или в деревья на придорожных клумбах, три из них горели, а новых не прибывало. Заправка тоже пылала, хорошо хоть ветер дул с запада, сдувая дым и жар в сторону. Кирилл подумал, что причиной возгорания автомобилей изнутри могли быть сигареты, выпавшие из пальцев дергавшихся в судорогах водителей.
Парень заметил девочку лет восьми. Он бежала, спотыкаясь, через клумбу, вся перемазанная, в некогда