и полный самой роскошной техники, какую только можно купить за деньги.
Ему нравились истории про Джеймса Бонда. Особенно старые фильмы шестидесятых, с Шоном Коннери в главной роли. Фильмы эти давно устарели, но они отличались тем незатейливым взглядом на мир, простотой и недвусмысленностью злодеев, которые так ему нравились. Он пытался читать некоторые из книг – отец, большой их поклонник, утверждал, что они чудесны, – но по сравнению с фильмами книги показались настолько скучными, что Кёртис при всем желании не нашел в них ничего интересного.
Оуэн воодушевления брата не разделял. Ему нравились девушки возле бассейна, нравилось, что у них есть собственная комната со спутниковым телевидением, но его не устраивало то, что курорт был так сильно изолирован, находился так далеко от города. Он не стал жаловаться по этому поводу – он никогда не жаловался, – но Кёртис знал, что подобное расположение вызывало у брата чувство тревоги. Но его именно это и привлекало – этот контраст между безлюдными пейзажами вокруг и роскошным курортом с бассейнами, водопадами, теннисными кортами, площадками для гольфа и ресторанами.
Если уж на то пошло, то сходства между двойняшками не было никакого. Им бы походить друг на друга, как горошины с одного стручка, как говаривала бабушка, но даже внешне они были совершенно разными. Кёртис был высоким и худым, с черными волнистыми волосами и смугловатой кожей. У Оуэна волосы тоже были черные, но прямые, и к тому же он был на голову ниже и на добрый десяток фунтов тяжелее. Да еще и, как и братец Райан, он был катастрофически бледен. Кёртис сомневался, способны ли эти двое хоть немного загореть. Обгореть, да, а вот загара – никакого. Оба, похоже, уродились в отца. А вот он пошел в маму.
Они с Оуэном были очень близки – можно сказать, лучшие друзья. Но в последнее время Кёртис все чаще задавался вопросом: не в том ли все дело, что им суждено было родиться близнецами? Не прихоть ли судьбы и физиологии заставляла их держаться вместе и быть напарниками? Если бы не эта связь, если бы они не были братьями, а просто взяли бы да и встретились вот прямо сейчас посреди улицы – смогли бы они тогда хоть парой слов перекинуться?
Кёртис сильно в этом сомневался.
– Я съезжаю! – послышался сверху радостный голос.
Он взглянул наверх. Оуэн стоял, вскинув руки, на вершине горки. Прежде чем кто-нибудь успел его остановить, прежде чем родители увидели его и велели сесть, подросток оттолкнулся и стоя, точно на скейтборде, устремился вниз по скользкой поверхности. На полпути он упал, жестко приземлившись на ягодицы, едва не кувыркнулся, но остался невредим и со смехом плюхнулся в воду.
В книгах и фильмах, вспомнил Кёртис, близнецы всегда делились на плохих и хороших.
И задумался, каким же был он сам.
– Я все видела! – прокричала мама с другой, более мелкой стороны бассейна, где они расположились с отцом и Райаном на шезлонгах.
Ее голос заглушил прочие разговоры, отчего все присутствующие начали озираться. Кёртис почувствовал, как покраснел в смущении.
– Не вздумайте больше лезть на горку! Слышите?