Ратибора и… – Белогор изумлённо поднял кустистые брови.
– Угу. И Яромира!..
– Да неужели!
– Ага!
– Во как!
– И не говори!
– Интересно, что из этой затеи получится…
– Самому не терпится узнать!..
– Стойте, стойте, попридержите коней! Сначала мы должны добраться до Ратибора, что окучивает груши где-то на юго-восточном рубеже, в крепости под названием Первая застава, – влез в разговор Мирослава с Белогором Емельян, – а потом уж должны ехать за Яромиром… Что, кстати, с ним? Это всё из-за того случая годовой давности? Так и не пришёл в себя?.. Да, жаль, конечно, что так вышло…
– Мы должны ехать? – глядя на Емельяна, хмуро уточнил Мирослав, сделав ударение на слове «мы».
– Конечно, мы! Я и ты! Князь велел мне сопровождать тебя на протяжении всего нашего пути!
– А чего, голуби уже не летают, что ль, на Первую заставу? Что за необходимость такая лично туда переться? Письмецом-то голубиным не быстрее, не? – Белогор вопросительно перевёл взгляд с Емельяна на сына.
– В письме пишет, что просит сначала меня лично с Ратибором поговорить, посмотреть на его настроение, так сказать. Сам помнишь, как они с князем последний раз пообщались меж собой. Не очень удачно, мягко говоря… – тяжело вздохнул Мирослав.
– Да! И мне Святослав велел сопроводить тебя лично до Ратибора! Для него, кстати, тоже мне послание особое передал! – Емельян был явно горд тем, что ему доверили такое важное задание.
– А ты кем ему приходишься, а? Государю-то нашему? Откуда, вообще, ты взялся, такой несуразный? Недавно, поди, в наших краях? Не родственник ли, случаем, дальний какой? – поинтересовался Белогор.
– Как вы догадались? – удивлённо спросил Емельян. – Ну да, племянник я ему! По дальней линии, сын Будимила, его двоюродного…
– Всё ясно, можешь дальше не продолжать, – Мирослав недовольно скривился. – Я-то тебя, может, и потерплю ещё, а вот Ратибор – вряд ли. Нянькой ему быть точно не понравится…
– Мне нянька не нужна! – обиженно промямлил Емельян. – И вообще, хватит меня оскорблять! Я племянник самого князя, а вдобавок ещё и его посланник, особо уполномоченный, так сказать!..
– Гонору у тебя не по годам твоим да делам, – неодобрительно молвил Белогор, опрокинув наконец сообща с Мирославом тяжеленную тушу косолапого вместе с крестовым копьём на бок, на постеленное рядом заранее широкое полотнище.
– Угу, и язык без костей, – добавил Мирослав. – Метёт как помело. Сходи, что ль, дров набери, хоть толк от тебя будет…
Обиженно надув губу, Емельян нехотя замолк и пошёл, насупившись, выполнять данное ему поручение. Белогор с Мирославом тем временем, не торопясь, умело освежевали тушу убитого медведя, сняв с него шкуру, вырезав сердце, вырвав ему клыки с когтями да нарезав с его самых лакомых частей мяса, которое тут же и пожарили на разведённом костре. Емельян только сейчас понял, как он проголодался, и, с волчьим аппетитом уплетая за обе щёки медвежью лапу, признался,