у вас отпуск. Вычитаем четырнадцать дней, остается пятьдесят шесть дней. В году четыре банковских дня, остается пятьдесят два. Офис закрыт по субботам, ведь так? Ну а в году пятьдесят две субботы, так что вы здесь вовсе не работаете. И вы еще просите меня повысить вам зарплату?
У евреев свои расчеты. Если вы еврей, расчетливый, хитрый, умный, то вам будет трудно понять то, что я говорю, потому что это недоступно изобретательным умам. В ином случае это очень просто. Это доступно только через невинность. Если вы не невинны, тогда сложно, практически невозможно понять то, что я говорю. В ином случае все настолько просто – никто никогда так просто еще не говорил.
А может быть, вы поляк?
Трое европейцев – англичанин, француз и поляк – попали в плен во время революции в Южной Америке. После очень быстрого суда их приговорили к расстрелу. Все трое договорились, что перед самым выстрелом, чтобы избежать смерти, каждый из них закричит, что надвигается стихийное бедствие, и расстрельный взвод охватит паника.
Англичанин был первым. Когда солдаты стали в него целиться, он закричал: «Землетрясение!» Солдаты испугались, и во время замешательства англичанин сбежал.
Так же и француз, когда стоял у стены, закричал: «Цунами!» Солдаты присели в испуге, и французу удалось скрыться.
Последним был поляк. Офицер, руководивший расстрелом, громко скомандовал:
– Приготовились! Целься!
– Огонь! – закричал поляк, имея в виду пожар…
Или, что хуже всего, вы итальянец.
Артуро был отчаянии.
– Трагедия! – кричал он. – Вчера вечером я вернулся домой и обнаружил жену в постели с китайцем.
– И что ты сказал? – спросил его друг.
– Что же я мог сказать? Я же не знаю китайского!
Достаточно на сегодня.
Глава 3
Выходя за пределы трансцендентного
Высокочтимый Мастер сказал:
Когда человек достигает ясности в понимании этих трех явлений, он ощущает лишь пустоту, но когда он созерцает эту пустоту, он осознает, что пустота также пуста и стала ничем. Пустота обратилась в ничто. Он осознает, что ничто, в котором нет ничего, также ничто. И когда он достигает самого дна ничего, только там он обретает поистине глубокое неизменное спокойствие.
В этом абсолютном спокойствии разве могут родиться желания? Когда желаний больше нет, появляется изначальное неизменное спокойствие.
Истина изначально неизменна.
Все сущее на небесах и на земле изначально неизменно.
Восток всегда глубоко почитал мастера. Западу феномен мастера абсолютно незнаком. Он знает лишь об учителях, он очень хорошо осведомлен об учителях, но не о мастерах. Даже о Христе там пишут как об учителе. Западные ученые пишут о Будде как о великом учителе. Они не чувствуют разницы. А разница огромна, разница настолько велика, что она непреодолима. Мастер – это тотально иной другой мир.
Учитель – это явление повседневного, изо дня в день, существования.