романы о древних кладах.
Зажигай, детская сказка,
Свой костер, впрочем, ладно,
Давайте пока без шума
Вдруг хозяева чёрной норы вернутся.
Надо слиться с травой и кустами сирени пьяной
И раскрыть тайну зловещей ямы.
Я сочинял в голове план поимки злодеев.
Андрей думал о ящике золота
Маме с папой – квартиру (они жили у злого деда Кирилла),
себе – новый велик.
Ромка хотел просто уйти под землю.
На его коже жили белые черви шрамов
От ударов резиновым шлангом
И голубые медузы
Отчимова вазелинового абьюза.
Но тогда мы об этом не знали.
Никто не пришёл, мы зевали,
Чёрное солнце стало цвета
Новорожденной стали.
Мы заснули и долго спали.
Я проснулся один на всём лесном свете.
Ромку давно съели белые черви
В камере обскуре тюремной.
Андрей рухнул сосной корабельной
После скандала с бывшей
женой о делёжке квартиры.
А я все лежу в сирени на своём участке фронтира
С лицом Шерлока Холмса
И с оптикой Карла Цейса
И жду, что кто-то всё же вернётся
К пещере Лейхтвейса.
Промысел
Борис Семёнович, наш Генеральный,
Любил разглагольствовать,
Полулёжа в курилке,
В своём персональном кресле,
И горе тому, кто присел бы на краешек,
Даже и в нерабочее время,
Так вот, Бор Семёныч,
Так мы его называли,
Он типа хмурился,
Но очень любил это прозвище,
Намекавшее на величие разума
И столь желанную премию,
Что было совсем нереальным
Развитием нашей
Законспирированной тёмной истории,
И он понимал это,
Почему снова начал курить,
Будто отринув тщеславие,
Похоронив цель полёта,
Просто делая вид, что ещё что-то может,
Хотя его мёртвого мозга
Хватало только сказать:
«Цель человечества, парубки, —
Собрать, сконструировать Бога,
Чтобы этот искусственный Бог
Заглянул во все дыры Вселенной,
Во все щели нашего подсознания
И обнаружил или не обнаружил,
Бога естественного,
Бога нашей безнадёжной надежды».
Я не курил тогда, но посещал курилку.
Это как клуб для британского джентльмена.
Место лучших научных решений.
Сизый рай.
Провонявшие вещи.
Я ненавидел и изводил половину зарплаты
На средства для стирки
На освежители воздуха
На одеколоны с запахом свежего сена.
У меня никогда не было девушки,
Да и женщину по себе я ещё не встретил.
Я проживал в самом лучшем мире
Экспериментов, теорий и междометий.
К лету тысяча девятьсот девяностого
Мы подошли с показателями
Восемьдесят