случилось?!
В ответ раздавалась лишь возня и шипение от боли.
– Херня какая-то.
Луч снова появился и пошел по толстенному метровому окладу из металла, втиснутому в туннель.
– Это же гермодверь!
– Че-го?
– Дверь в бомбоубежище.
Пустовалов с интересом посмотрел на нее. Многотонная дверь в открытом положении на добрую половину собственной толщины утопала в специальной нише. Цилиндрический винтовой засов полуметрового диаметра выглядел хрупким стержнем на фоне сплюснутого железобетонного куба двери. Каждая из четырех петель – размером с монитор первого «Мака». Пустовалов подумал, что едва ли сумел бы поднять хотя бы одну из них. Такую дверь, разумеется, невозможно закрыть традиционным способом, даже несмотря на наличие специальных рельсов, круговым сегментом повторявших предполагаемый путь закрывания. Перегородка дверного блока рассекала туннель, оставляя квадратный дверной проем, усиленный полутораметровой металлической рамой – в ширину двери.
– На случай ядерного удара?
– Такие двери есть на станциях, – сказал Пустовалов, – но они закрыты щитами. Я видел на Марксистской перед эскалаторами.
– Да, – подтвердил Виктор, – но там они выдвижные или подъемные, а эта редкая.
Почти сразу за дверью туннель расширялся вдвое. Луч фонаря медленно осветил новое пространство. Они стояли у развилки. Туннель уходил дальше, но из него, образуя острый угол, вырастала еще одна ветка.
– Витян прав, это точно межлинейник, – сказал Ромик, прихрамывая на ушибленную ногу, – один на кольцевую, второй на Таганку.
– Куда?
Ответом послужил далекий стук молотка.
– Сюда, – Пустовалов направился в соседний туннель.
Харитонов кивнул Роману и двинулся за Пустоваловым, потянув за собою Катю.
Виктор избегал смотреть на девушку, ему было стыдно за свое бессилие в неспособности как-то повлиять на Харитонова. А вот Пустовалову, казалось, было совсем наплевать, хотя он и мог повлиять – ведь у него был пистолет.
На этот раз они пошли по левой стороне, но проход здесь был уже. Тюбинги вырастали почти у самых рельсов, под ноги попадались выступы, о которые постоянно кто-нибудь спотыкался.
– Что это так шумит? – спросила Даша.
– Вентилятор, – ответил Виктор.
По ходу движения шум нарастал и вскоре так закладывал уши, что приходилось кричать.
– Так тут есть электричество?! – прокричал Ромик. – Значит, кто-то играет со светом?!
У Пустовалова появилось плохое предчувствие.
– Здесь! – крикнул Ромик.
Он стоял у небольшой сбойки, за которой шумел исполинский вентилятор. От путей его отделяла решетчатая дверь, закрытая обычным замком с трехгранной скважиной. Здесь туннель поворачивал, скрывая дальнейший обзор.
Пустовалова обошли, и теперь Виктор, забрав фонарь у Ромика, светил прямо перед собой, так что Пустовалов последним заметил яркий встречный свет.
Зато он первым узнал тройной рассеянный луч восемнадцатого «флэшлайта». Такая мощь разом высветила пространство туннеля и всех, кто в нем находился.
Пустовалов,