волна приносила глубокие согревающие волны счастья. Телу стало очень тепло и уютно. Спонтанно вспомнились знакомые лица: товарищи по полёту, а затем – друзья, близкие и враги, самопроизвольно каждому отправлялась тёплая волна метты. Почему-то захотелось начать вглядываться в промежуток между волнами: это действие вызвало более концентрированные точечные потоки радости – более глубокой и более сильной, уже не эйфоричной, а, скорее, «в толще воды». Волны начали замедляться и, наконец, совсем остановились. Я почувствовала замедление дыхания, тело исчезло, осталось только сознание, вышедшее из тела и многократно расширившееся. Казалось, что весь мир тоже параллельно замирает и уходит в бесконечность. Из ниоткуда появился чёрный глаз без роговицы, только со зрачком, мы посмотрели друг на друга. Захотелось попробовать узнать у него: «Что мне нужно?». Глаз несколько раз моргнул, и передо мной закрутился световой вихрь, объявший меня и мощно подбросивший вверх. Пролетев, казалось бы, очень много миль, я очутилась в очень необычном месте… Бесконечная футуристическая стена бронзово-золотисто-чёрного цветов, с загогулинками, сложными алгоритмами по металлу и другими чудесами механистической мысли. Не совсем даже было понятно, стена ли это или ткань мироздания – временами она казалась не твёрдой, а колышущейся, отливающей золотистым светом, на ней было написано и нарисовано всё, что было, есть и будет, и весь мир представлял собой эту стену. Я вдруг ясно увидела, что моя собственная жизнь точно также нарисована где-то на этом общем полотне жизни в виде или коротенького металлического завитка, или линии, или, может быть, кружочка. В этот момент произошло разотождествление с собой: на некоторое время я почувствовала себя частью стены и одновременно всем целым, что это по мне бегут, поблёскивая золотистым светом, деревья прожилок, линий и фигур по металлу, как матрица, а затем в полу открылась большая чёрная воронка, и всё вокруг залил ослепляющий свет, пройдя сквозь меня с обеих сторон, и я полностью вывалилась уже не только из «маленького я», но и из Наблюдателя. Самое странное чувство из всех, что происходили в медитациях, и не самое комфортное: происходящие дальше события полностью ушли из моего контроля, не было никого, кто бы их наблюдал, их никто не наблюдал, они просто происходили (как увязать этот парадокс с тем, что я все-таки могу их передать на бумаге, я не знаю). Направить этот поток я никуда не могла, яркие образы вспыхивали и гасли, шла череда отдельных дискретных картинок – отдельных, но сочных, более мощных, чем обычно: помню другие страны, дворцы, пейзажи, интересных людей, движение планет, красок, звуков и запахов (большу́ю часть вообще не могу описать). Ни в какое повествование собрать не могу. Я смотрела очень красивый, великолепный фильм, который, как никогда, давался «как есть», без малейшего осмысления, малейшего облечения в смысловую оболочку, никак не толкующийся и без построения
