и так работала с перерывом лишь на забивку ионных «банок». Без моего участия, в автоматическом режиме.
Но забравшись в кресло стрелкового пульта, я понял, что Чернуха права, и дела у нас неважнецкие. Патрульников было не просто много, а очень много. Это как с муравьями. Один укусит, и не заметишь, десяток атакуют, уже неприятно, а если их тысячи, тогда точно останутся рожки да ножки. Пока Чернуха вела батиплан средним ходом назад, в глубину бухты, патрульники отставали, но бухта маленькая, мы скоро упремся кормой в берег, и тогда нас гарантированно зажмут. Ультразвуковой пушке не хватит огня с учетом времени перезарядки. Казалось бы, вот вам и мотивация нарушить приказ Вершинского, типа, обложили, пришлось долбить из всего, что стреляет. Но я уже понял, почему приказ нарушать нельзя. Мне стала понятна сама суть идеи Вершинского, зачем этот рейд, почему нельзя применять любые средства, почему именно на этом батиплане, и даже почему без Ксюши.
Это была проверка. Нет, не нас собирался проверить Вершинский на крепость, и уж точно не мою благонадежность в плане точного выполнения приказов, как я поклялся. Нет, дело совсем не в этом. Он хотел вообще понять, можно ли нас выпускать в океан. Точнее, нужно ли? Ведь если мы останемся одни с «Толстозадым» на островной базе, нам там не отдыхать придется. Нам нужно будет уничтожать биотехов, ракетные платформы, причем, океанского класса, а они в сравнении с морскими, как кашалот против дохлой селедки. Возможно ли это вообще, вот что хотел понять Вершинский. Не в нас он сомневался, и даже, по сути, не в батиплане. Он сомневался в уязвимости биотехов, если брать ее в более широких масштабах, не в морских, а в океанских, когда подкрепление в виде свеженьких тварей сможет подтягиваться бесконечно, пока все торпеды в океане не кончатся. А их там много, жизни не хватит дождаться такого счастья.
По этой причине он запретил применять другое оружие, кроме ультразвука. Если нам тут, в море, уже почти очищенном от тварей, не хватит ультразвуковой пушки, смекалки, сноровки и смелости, то в океане мы точно окажемся беспомощными, даже с учетом всех имеющихся на борту огневых средств. С гарантией. Если мы тут не справимся, то в океане нам попросту нечего будет делать, и нас незачем туда отправлять. Лучше тут чем-то заняться, например, расчисткой Средиземного моря. А что, тоже ведь надо, рыболовство возродить, морскую торговлю.
Главное состояло в том, что если мы не справимся, если нас зажмут, с нами под реликтовой броней ничего не станет. Ну, выйдут из строя все камеры и датчики, вынесет лопатки турбин, будем сидеть и ждать, когда прилетит Вершинский, вычистит бухту с воздуха глубинными бомбами и достанет нас, как сардин из консервного картриджа. Таким образом, пусть даже пожертвовав батипланом, он выяснит, чего эти батипланы стоят, не в теории, а на практике. Если ничего, то и не страшно один из них потерять, в океане от него все равно толку не будет, а если «Толстозадый» чего-то стоит, так мы его и не потеряем.
Ксюшу