соединялись два чувства: интерес и отвращение. Вжавшийся в стену пещеры, человек уж очень походил на животное; причём даже не только из-за страха – Эйи не мог объяснить, почему. Но, что отвратительно – он будто был каким-то низшим животным; и это тоже было необъяснимо. Но вызывало любопытство.
Эйи достал пистолет и начал покручивать перед лицом человека. Удивительно, но его глаза даже на мгновение прояснились – он увидел что-то знакомое, то, что было ощутимо, материально, то, что держали его собственные руки; известное свойство сознания.
Однако радоваться было нечему. Положение начинало раздражать Эйи, ему захотелось поскорее избавиться от этого комка страха, но в то же время рассмотреть получше. Поэтому он не нашёл ничего лучше, кроме как приветливо улыбнуться и застрелить того.
После этого он долго осматривал труп.
– Эйи, мне нужно с тобой поговорить.
– Да?
– Мне рассказали, что ты пользовался оружием.
– Что?.. Кто? А.. что за бред! Я же сказал ему уйти!
– Я тоже считаю, что поступок мерзкий. Он своё получил. Но, тем не менее, факт остаётся фактом.
– Простите за откровенность, но я не понимаю Вашего беспокойства. Я никогда не держал в руках их оружие, а тому человеку всё равно нужно было умереть – мне и стало интересно, как оно работает.
– Но ты ведь не просто застрелил его.
Эйи поднял наивно-невинные глаза.
– Арк говорил, что ты очень долго смотрел на него – ладно бы это; но зачем тебе нужен был труп? Понимаешь, мне… то есть, как бы это сказать – людям… нужен психически здоровый жрец.
Она выразительно посмотрела Эйи в глаза и добавила:
– … что в том числе подразумевает безоговорочное повиновение.
Затем, быстро:
– Я знаю, что ты порываешься сказать. Свобода воли. Мне повторить тебе то, что вы все прекрасно знаете с самого начала? Вы все, мы все взаимосвязаны; мои желания – ваши желания; почему я так насторожена твоим поведением? Да потому, что ты знаешь, чего хочу я, и твои намерения совпадают с моими, но почему-то ты делаешь назло. Ты уподобляешься им. Зачем?
Эйи почувствовал, как к голове подступает жар. Он понял, что уже не станет жрецом.
– Я просто делаю, что хочу. Я, знаете ли, ненамного хуже Вас.
– К сожалению, ты не знаешь, о чём говоришь.
– Нет, я знаю. Почему я должен от Вас зависеть? Может, это я должен возглавлять племя; меня слушаются люди, я обладаю всеми необходимыми качествами, я, в конце концов, чувствую свою исключительность; я один могу всем этим управлять, да и не только этим, я…
Он вдруг остановился. Он говорил то, что до этого никогда себе не говорил, о чём никогда не думал или, скорее, чего никогда не осознавал. Он смотрел на Неё изумлёнными глазами, как будто не сам сейчас Её ошарашил. Она первая пришла в себя.
– И что же, ты полагаешь, что ты выше остальных? – Она исследующе прищурила глаза.
– Да, полагаю.
– И также ты полагаешь, что будешь являться таким при любых условиях?
– Что Вы имеете в виду?..
– Насторожился?