теперь больше некому. Макс о таком исповедуется в церкви. Я втайне надеюсь, что и за меня тоже.
Все это довольно странно, ведь спустя годы после нашего знакомства все претерпело значительные изменения. Макс стал добропорядочным отцом семейства, я – беспутным разведенным папашей. Он кормит народ вкусной едой – а я в основном баснями. Со временем мы стали слишком разными, и иногда я задумываюсь, как мы еще общаемся? Может быть, дело в том, что каждый из нас смотрит на другого, пытаясь понять, что стало бы с ним, пойди он однажды совсем по другому пути. А может, в том, что однажды разбился тот самый стеклянный шар больших надежд, которые мы все когда-то питали. И осколки этого шара вонзились в нас, как лед в сердце того парня из сказки. Вот этими осколками до сих пор и притягиваются друг к другу такие, как мы.
Я рассказываю ему про случай с Лерой, а он все это время безэмоционально вытирает стаканы. До дыр уж дотер, кажется.
– Вот так я сегодня стал героем анекдота про любовника в шкафу, прикинь! – заканчиваю я.
– Прикинул. Интересно, ты когда-нибудь прекратишь воплощать в жизнь бородатые анекдоты?
– Ну, старик, новых-то мне судьба не подкидывает, приходится старье реализовывать.
– Это может стать профессией.
– Ой! – отмахиваюсь я. – Уже стало. Ну а что? Кто-то же должен реализовывать образ персонажа из народных сказаний!
– Сказочного долбоеба, – Макс заходится глухим смехом.
– Ха-ха. Ха-ха-ха, – передразниваю его я.
С минуту молча курим, погруженные в свои мысли. Я через затяжку щелкаю фисташки, щедро насыпанные в граненую вазу.
– Есть хочешь? Мы меню новое ввели.
– Нет, спасибо. Меню не хочу. Я бы сейчас бутербродов съел с докторской колбасой. Штуки три.
– Курил? – Макс пристально смотрит мне в глаза, видимо, пытаясь разглядеть размер зрачков.
– Ну так, – уклончиво отвечаю я.
– У тебя все нормально? – внезапно он делается совсем серьезным.
– Да… вполне. Просто не виделись давно, а я тут мимо ехал… – Меня сносит в какую-то ересь.
– Что случилось-то? – Он пытается улыбнуться.
– Тут такое дело… – Я хочу рассказать ему обо всех идиотских событиях сегодняшнего дня: о Жанне, о том, что в мою квартиру пытались пробраться (теперь рассудок предпочитает называть это так), о Лерином балконе. Но, глядя на его задумчивое лицо, понимаю, что все мои рассказы со стороны выглядят какой-то индийской комедией. Воспринять всерьез историю о том, будто все разом сошли с ума, практически невозможно. Особенно зная меня. Уж кто-кто, а Макс меня знает лучше всех остальных. Иногда мне кажется, даже лучше меня самого. Поэтому я осекаюсь и вместо пылких признаний выдавливаю из себя:
– Как ты думаешь, мы кризис среднего возраста лет в тридцать прошли или еще пройдем?
– Мы из него и не выходили.
– Серьезно?
– Любой ищущий человек постоянно находится в кризисе.
– Ты