еще зачем?
– Так, для профилактики. Ладно, мама, я пойду немного отдохну. А на следующей неделе мы сходим в театр.
– Вдвоем?
– Да. Отец еще будет занят. И не волнуйся за него. Я приставил к нему серьезную охрану.
Она заметила, что он так и не выпил свое виски – ушел и унес с собой.
«…бизнесмена застрелили прямо в его кабинете. У предпринимателя остался шестилетний сын и молодая жена …снова бизнес связан с минеральными удобрениями. Возникает вопрос – совпадение это или очередной передел собственности… прекрасный салон, автоматическая коробка передач, всего за семьсот пятьдесят тысяч рублей… управляй мечтой».
В квартире продолжал работать телевизор, и она вспомнила, что пропустила начало трансляции «Ледникового периода». Его повторяли по Первому каналу, и она не переключила программу. Фигурное катание профессорша любила с юности. В школе сама занималась в секции при Доме пионеров, но в институте на спорт не осталось времени.
Лыкарин проснулся в раю. О загробной жизни он размышлял редко. С детства в памяти сохранились некоторые образы, навеянные рассказами старших и сусальными открытками. От бабки Матрены мальчик Федя слышал, будто в раю растут райские яблочки и щебечут птахи, а в аду черти жарят грешников на сковородах. Позже, уже в неволе, к птахам и райским яблочкам в своих фантазиях добавил услуги бесплатных проституток. Представлял, лежа на нарах, как в тени райских пущ ангелоподобные девы отдавались ему по первому требованию. Эротические грезы рецидивист использовал практически – они помогали пережить вынужденное воздержание. Но о самом рае как о награде за безгрешный земной путь Лыкарин не раздумывал. Себя к числу будущих небожителей он не причислял и ждать благостного конца не собирался. Предпочитал получать райские блага на земле, расплачиваясь за них шальным налом, добытым отнюдь не праведно. Следовательно, перспектива оказаться в преисподней представлялась ему куда более реальной. Но и ад его не страшил. После трех отсидок опытный зек не сомневался – с чертями он сумеет договориться ничуть не хуже, чем с лагерным начальством.
Способность русского человека переносить тяготы быта часто не поддается осмыслению. Миллионы соотечественников до сих пор ютятся в бараках не только без горячей воды, но даже без водопровода. А туалеты на улице в виде дощатого курятника, продуваемого со всех сторон ветрами, с протекающими дырявыми крышами и зловонным очком – вполне заурядная деталь российского провинциального комфорта. А если учесть наш суровый климат с сорокоградусными морозами, то подобное существование вполне можно приравнять к адовым мукам. Причем в таких условиях обитают не маргиналы, а граждане, отдавшие родине годы самоотверженного труда.
Это удивительное терпение трудно объяснить какими-то конкретными словами, кроме одного таинственного «менталитет». В этом емком понятии органично уживаются беспробудное пьянство, злоба к тем, кто пытается хоть немного улучшить свое существование, и вытекающая отсюда ненависть к буржуазии. Но, с другой стороны, этот же менталитет