ногу.
Все это безумие. Наверняка его сейчас обследует бригада стажеров, до сих пор не отошедших от тяжелого бодуна, по каковой причине все галлюцинации пациента Дента им глубоко до лампочки.
И если уж им до лампочки, с какой стати должен переживать из-за этого я?
За его спиной разлетелась и просвистела щепками над головой дверь мужского туалета. Секунду спустя штаны его начали пропитываться какой-то подозрительной жидкостью.
Форд усмехнулся.
– Воистину сказано: под лежачий камень…
– Думаешь, нам нужно бежать за крысами?
– Бежать? Куда? От всей планеты сейчас ничего не останется. Мы можем не торопиться. Тем более, эти ребята – не из наших, не из автостопщиков. – Форд расстегнул сумку, порылся в ней и достал нечто, похожее на самокрутку. – Йехххх, – счастливо вздохнул он. – Не зря приберегал.
Артур даже удивился и обрадовался тому, что его, оказывается, может еще что-то интересовать.
– Что это?
Форд покосился на него и нахмурился.
– Это что, тоже сарказм?
– Нет. Это искренний вопрос, проистекающий от моего невежества.
– Что ж, раз так, рад просветить тебя, дружище. Это сигарета.
– А… – Энтузиазм Артура как-то разом иссяк.
– Но не простая, – продолжал Форд, держа самокрутку так, как держат драгоценный хрустальный бокал или что-то в этом роде.
– У тебя там что, компактный генератор лучей смерти?
– Конечно, нет.
– Может, тогда телепортатор?
– Ну, эта штука нам не помешала бы. Но нет.
– То есть это просто мелко резаные сушеные листья табака, завернутые в бумагу?
– Табак? Бумага? Право же, Артур, вы, земляне, используете свои мозги всего на десять процентов возможностей, да и эту часть заполняете преимущественно тем, что так или иначе связано с чаепитием. Это фалианский болотный червь-альбинос. Явно зараженный. Всю свою жизнь он поглощает галлюциногенный газ. А потом умирает и высыхает.
Артур посмотрел наверх. Луч смерти, не замедлившись ни на мгновение, слизнул верхний этаж. В образовавшийся просвет Артур увидел беспорядочно кувыркающийся самолет – довольно большой, кстати. Ему показалось, что кто-то поет «Кумбайю».
– Ты не слишком ударился в подробности? Или это только мне кажется, что у нас остались считанные минуты? И счет выражается однозначным числом. Где-то между одним и тремя.
– Подожди, не перебивай. Автостопщики называют такие «палочкой радости». Одна затяжка – и ты ослепительно, до свинячьего визга счастлив. Ты любишь всех на свете, прощаешь всех врагов… в общем, все такое. Две – и тебе до безумия интересно все на свете, даже жуткая смерть, которая, возможно, надвигается на тебя. «Вот это будет круто, – говоришь ты себе. – Вот это, блин, апгрейд, переход на новый уровень существования. На что это будет похоже? Заведу ли я там новых друзей? Найдется ли там пиво?»
– А после третьей затяжки? – поинтересовался Артур, покорно исполняя роль слушателя.
Форд порылся в сумке в поисках зажигалки.
– После