ТЫ даже за чёрный секс?
Я, Йонас, за любовь и справедливость.
Так какая справедливость, если мы чернеем?
Бумеранг сработал, черти МНЕ не нужны.
Так это же дискриминация!
Ты, Йонас, прав, это уже другая нация.
Или я дурак, или что-то тут не так.
Доказать не могу
А может, всё-таки душа чернеет, а не мы?
Раз душа чёрная, скорлупа не имеет значения.
А женщинам всё равно, главное, что им хорошо.
Вам, Йонас, теперь только секс да бабки.
Да без баб какой там секс!
Я говорю, баксы, доллары, евро.
А евреи тут при чём, они тихо живут.
Ты, Йонас, видимо, газет не читаешь, да и телевизор
не смотришь.
Газету точно не читаю, а клипы во сне вижу.
Что-то, Йонас, Я тебя не слышу.
Неужели я буду писать и кричать, что жена подумает.
А твоя жена, Йонас, вообще не думает.
Но она вроде меня любит, еду готовит.
Вы, Йонас, ровно как свиньи, вам только еда,
Не будете думать, как жить, – станут холода.
Значит, мы по хорошему пути, мы больше газа.
Я твой юмор, Йонас, понимаю, но и ты МЕНЯ пойми.
Нам трудно понять ТЕБЯ, если бы ТЫ был ну как живой,
Например, как Наполеон, или даже как я, мы бы поняли ТЕБЯ.
Я, Йонас, мысль уловил, и оно сбудется.
У нас признают только после смерти.
А тебя, Йонас, признают раньше времени.
По каким мозгам, то есть в каком времени?
По мозгам, Йонас, как ты говоришь, тебя уже признали.
Так это и есть раньше времени?
Интересно, кто такие признали?
Они, Йонас, у тебя ничего не украли.
Значит, ОНИ мне ум оставили.
Ты, Йонас, не только мысли ловишь, но ты и соображаешь.
Спасибо за похвалу, да и за ум.
За ум, Йонас, ещё никто не благодарил,
Ты, Йонас, всегда был первый, только не был смелый.
Разве мы не ослы?
Докажешь, Йонас, и ещё как покажешь.
В литовской книге я написал, когда назад приду,
Буду глазами судить, то есть на месте, без суда.
Так вы, Йонас, давно осуждены, только живёте формально.
А насчёт глаз, ты, Йонас, хорошую мысль пустил,
Она уже фокусируется, по вашему соображению.
Человеку нету ничего невозможного, потерпи, не спеши,
Без предупреждения Я не позволю.
Значит, я не ошибся, глазами буду уничтожать.
Да ты, Йонас, превосходишь Меня.
Оно так и должно быть, ученик превосходит Учителя.
Не забываешь, Йонас, Меня не унижаешь.
Трудно писать не на родном языке, хотя он не чужой.
Придёт время, Йонас, вспомнят русские и свой родной язык.
А кто не будет вспоминать, то есть учиться?
Божий человек не учится, он знает.
Но я чую, что таких маловато будет.
Чувство,