(которые, взгляни мы на них в микроскоп, наверняка, тоже имели бы скругленные концы), подбородок, скулы и нос – словно тот, кто лепил его, в рассеянности скатывал катышки из божественной глины и приплюхивал их на голову, забывая придать им более законченную форму. Человек выглядел уставшим и с большим облегчением вздохнул, окинув Джерри полу-растерянным взглядом: совершенно очевидно было, что высокая и статная фигура Джерри, его крупная голова с непослушной кудрявой шевелюрой и породистое лицо с хорошо вылепленными чертами произвели на управляющего весьма благоприятное впечатление. Словно Инь, после долгих поисков, наконец, обрел Янь. «Слава Богу! – подумал управляющий, – наконец-то нормальный парень. Может, я даже возьму, наконец, отпуск».
Оставив все формальности на завтра, они пошли в одну из ближайших конюшен. Управляющий искренне полагал, что для того, чтобы Джерри уснул со спокойной совестью, тот должен непременно увидеть свое непосредственное место работы, не смотря на поздний час. Джерри, возможно, не согласился бы с таким проявлением заботы – но его никто не спросил, а «выпендриваться» с первых минут пребывания в месте, где обещают хорошо платить и не подвергать его организм всяким экологическим и неэкологическим вредностям, он не решился.
Управляющий взял большой фонарь, закрыл дверь конторы на ключ и, сутулясь, пошел по дорожке к конюшне, еле видневшейся в темноте. Джерри шел за ним, то и дело спотыкаясь – он провел почти весь день за рулем, был голоден и очень хотел спать. И потом, его предыдущие места работы были в городской черте, его ноги привыкли к асфальту и, если бы не тренированность серфера, он бы уже пару раз упал на крупный гравий, которым была устлана волнистая, как стиральная доска, дорожка.
Наконец, они дошли до конюшни, и управляющий включил освещение.
Глава 10
Джерри не переставал удивляться, почему его взяли на работу на это ранчо. У него не было никакого опыта работы с таким огромным табуном лошадей. Да, в подростковые годы он проводил лето на ферме своего деда, наслаждаясь свободой и ароматами прерии. В его ведении тогда находились пара-тройка лошадей и небольшое стадо барашков. Все обязанности его ограничивались уборкой стойла, присмотром за пасущимися четвероногими и встречей и проводами местного ветеринара, регулярно навещавшего ферму и приезжавшего среди ночи по случаю отела и окота, а также ожеребления.
Справедливости ради следует отметить, что Джерри нравилось возиться с домашними животными. На ферме деда он научился уважительно относиться к божьим тварям. И ценность жизни он понял там же, когда рожала его любимая кобыла Ласточка. В его память на всю жизнь впечатались ее огромные глаза с пульсирующими зрачками, полные влаги, горячее дыхание и пот, ее титанические потуги и дрожь перенапряжения, прокатывавшиеся по всему ее большому и сильному телу. Он помнил свое состояние, близкое к обмороку, при каждой схватке Ласточки, тревогу в глазах деда и суровость ветеринара.