href="#n10" type="note">[10].
Богач, и он готов плутовке
Позволить даже не любить.
Да, запрещал ей изменять.
Хотя сам тридцать раз женатый!
Но он чудовищно богатый.
И ей, увы, не выбирать.
Купаясь в роскоши желанной,
Грустит она и непрестанно
Припоминает отчий дом,
Простое ситцевое платье
И двор, где каждый был знаком,
И первые любви объятья,
И хризантемы под окном.
И ту цветущую весну,
И трепет первых поцелуев,
Ту ночь, когда, запрет минуя,
Она стонала в тишину.
Его невинную поспешность.
И дней, минувших безмятежность.
Совсем другой была столица.
Но был другим и прочий мир.
Венеция, Мальдивы, Ницца —
Страдающих «рабов» кумир.
И к ним она опять стремится.
Что толку с перемены места?
Коль снова тащишь за собой
Себя и собственной рукой[11]
Мешаешь собственное тесто.
Как та ворона, ловишь блестки.
Ты – шут, терзающий подмостки.
Ты – супчик из морских рептилий,
И жизнь твоя – кричащий сюр.
Мечтаешь, чтоб тебя любили,
Твои наряды от кутюр,
И все тебя боготворили.
Ты лишь обертка от конфет.
Пустая, без начинки даже.
Под толщиною макияжа,
Обычной карамели нет![12]
Следами разочарований
Усыпан путь твоих исканий.
Ты веришь в вечную любовь,
Не зная ей определенья.[13]
И в новый омут без сомненья
Себя бросаешь вновь и вновь.
И поддаешься искушеньям.
А муж? А муж объелся груш.
Коллекцией заморских жен
Был шейх арабский окружен
Из тридцати прекрасных душ.
Но он издох в стране далекой.
Настасья стала одинокой.
Готова за любовь, ликуя,
Привыкнув деньги не считать,
С лихвой платить; но поцелуя
По зову сердца не видать.
Того, что, свежестью волнуя,
Как ветер, небо вдохновлял,
Неловкости своей стесняясь
И тут же страстью увлекаясь,
Губ алых лепестки ласкал.
То негодяй, то алкоголик,
То лжец, то бабник, параноик —
Такая грустная колода.
С раздачи получаешь шваль.
И так уже почти два года
Скрываешь лютую печаль.
Не зная лучшего исхода
Играешь роль богатой дамы,
Не в силах все вернуть назад,
Пойти с поклоном в деканат,
Поставив точку этой драмы.
Все чаще и полней бокал.
А твой фарфоровый оскал
Сияет ветошной тусовке
На «Крыше мира»[14]. Суета!
Крутые? Нет, лишь часть массовки!
Пугающая пустота.
Герои чей-то постановки.
И будто снег средь бела