же как обычно? – открывая передо мной входную дверь, спросила Гвен.
– Да. В полдень у моего дома.
Каждая новая ложь давалась всё тяжелее.
– Тогда до завтра.
Меня сердечно обняли за плечи – вынудив сглотнуть ком в горле, прежде чем обнять подругу в ответ. Тут же, разорвав объятие, шагнуть вперёд, на крыльцо: так торопливо, точно меня могли удержать.
Шагая по дорожке мимо кустов садового жасмина – прочь от домика с камышовой кровлей, словно сошедшего со страниц старинных легенд, прочь от тепла и уюта, на пару часов заставивших забыть и о неведомой опасности, и о безликой тьме, и о том, что ждёт меня завтра, – я ни разу не обернулась. Ни до того, как услышала стук захлопнутой двери, ни после. Как никогда остро понимая, насколько дорога мне и наша дружба с Гвен, и эти сериальные вечера, и трапезы с её родителями, такими гостеприимными к замкнутой человеческой девчонке.
Надеюсь, когда всё это безумие закончится и я вернусь в Мойлейц, я смогу объяснить Гвен своё исчезновение. Надеюсь, она не обидится на меня настолько, чтобы больше мы никогда не собрались за обеденным столом в её доме.
…если я вернусь…
Я вдохнула жаркий золотистый воздух, подкрашенный солнцем, клонившимся к верхушкам невысоких яблонь в садах, – и, оглядевшись по сторонам, перебежала дорогу, спеша к дому.
Когда я толкнула калитку, Эш сидел на веранде, уткнувшись в свой графон. Наверное, читал что-то: типичное агрегатное состояние моего брата.
– Ты собрался? – спросила я, взбегая по деревянным ступенькам. – Как мама?
– Утрамбовал чемодан ещё ночью. – Эш не отрывал взгляда от экрана. Выразительности в его голосе было так мало, что в иных мраморных глыбах отыщется больше, особенно в тех, что побывали в руках умелого скульптора. – Мама весь день притворяется спящей. Даже не ела.
– Эш, если мама не выходит из комнаты, это ещё не значит, что она притворяется. Она плохо себя чувствует и вполне может на самом деле целый день…
– Я время от времени проверяю её странички в соцсетях. Она была онлайн – даже не раз. И точно спит не целый день.
Я растерянно уставилась на корявые яблони за спиной брата: старые деревья росли на участке, уже когда мы его купили.
– Но зачем…
– Хотел бы я знать. Осмелюсь предположить, что она по каким-то причинам не желает со мной разговаривать.
Я нахмурилась. Взялась за ручку входной двери – но, вспомнив кое-что, обернулась.
– Эш, тебе сегодня ночью кошмары не снились?
Брат резко вскинул голову:
– Чёрный человек без лица?
Мы смотрели друг на друга – и склизкий ком, жабой поселившийся в груди, вновь дал о себе знать.
– Он и Гвен снился. – Я сжала дверную ручку до боли в ногтях. Даже если это действительно проделки Повелителя Дикой Охоты, после случая на дороге считать происходящее простым совпадением я уже не могла. – Что за фоморщина?..
– Не знаю. – Эш вновь опустил