три вечера связать простейшее изделие – обычно новички изготавливают шарф. Затем можно сколько угодно совершенствоваться, творить чудеса, вывязывать кружева, копировать из книжек невероятные узоры. Или хотя бы делать для собственного удовольствия простые хорошие вещички. Для тех же внуков. Ведь в том, что сделано любящими руками, таится благодетельная энергия.
Я немного умею вязать, меня мама в детстве научила. В студенческие годы я вязала довольно часто – сама выдумывала диковинные свитера с узорами. Что-то перепало детишкам. Дарила я друзьям шарфы на дни рождения – хороший выход из вечной проблемы подарков. Последний раз удалось доделать вещь года три назад, но вот уже три года скучают руки по вязанию. Что-то забросила я это дело. А ведь оно приносило мне удивительное успокоение, я бы даже сказала – умиротворение. Это своего рода медитация. Вот как у мужчин рыбалка, так у нас – вязание. И вовсе не обязательно к вязанию прилагаются морщины и седины. Вполне можно быть модной современной женщиной, а на досуге иногда вязать…
Так что на вопрос «Вязать или не вязать?», я даю уверенным голосом ответ: «Вязать». Мне кажется, даже сам вид женщины, вяжущей или вышивающей, несёт в души окружающих мир и радость.
Русский сувенир: возможно ли обновление?
Эстетика русского сувенира – вещицы на память о России – сформировалась давно и накрепко. Намертво, можно сказать. Как и во многих странах мира, тут в ход идёт самое узнаваемое, расхожее, известное – к примеру, изображения знаменитых соборов, дворцов, башен. Из сувенирных фигурок Эйфелевой башни уже можно было бы сделать десять «Эйфелек» в натуральную величину. Кстати, вспоминается, как один бешеный итальянец звезданул сувенирным изображением Миланского собора по лбу тогдашнего премьера Берлускони… но это нецелевое использование сувенира. Вообще сувенир должен быть абсолютно бесполезен. Это его предназначение.
Сувенир вбирает в себя всю могучую энергию местного колорита и воплощает её в виде символа. Матрёшка. Балалайка. Шапка-ушанка. Валенки. Самовар. Баба на чайник. Перестройка и девяностые годы добавили советскую атрибутику и лица вождей на матрёшках. Двадцать первый век – изображения действующего Президента. В целом канон сформировался. Турист поставлен перед довольно богатым выбором (одна шапка-ушанка на европейские глаза чего стоит! Они стоят перед ней со счастливыми лицами!). Есть, конечно, происки национальной оригинальности – так, в одном магазине мне встретились консервы (баночка) с надписью «Русская земля». Пользовалась спросом. Турист, он кто, по мнению продавца сувениров? Турист – овца. Мы-то сами, оказавшись туристами, что покупаем в иных странах? Те же «матрёшки и балалайки», только местного извода…
Но есть в этой чёткой сложившейся практике некая нота. Это петербургская нота, заветный вздох неполного удовлетворения. Чего-то вот не хватает, по мнению многих петербуржцев, в эстетике русского сувенира, когда она раскидывает своё мощное тело под сенью нашего города. Балалайки