Татьяна Алфёрова

Дар языков


Скачать книгу

пожалел ее, хотя был не расположен к сочувствию.

      – Хочешь пирожных? – На кухне остались не съеденные после визита «параллельной» зануды. – Пошли, угощу.

      Девчонка встряхнулась, как птичка, встала, подтянула джинсы и пошла за ним, молча. На пороге еще раз встряхнулась, ну очень напоминала смуглую оголодавшую птичку зарянку, и уточнила:

      – Это у тебя Jethro Tull играет?

      Рыжий малолетку зауважал – Jethro Tull он любил всепоглощающей любовью, но не подал виду, что удивлен ее познаниями. Усадил за стол на кухне, придвинул картонную коробку с эмблемой известной кондитерской «Север»: два круглых буше, облитых коричневой глазурью, и нарядная корзиночка с розочкой и желтыми волнами крема, благоухающими ванилью:

      – Угощайся! Все включено.

      Девчонка, безусловно, пребывала в отчаянии. Она съела все три пирожных, пальцем подобрала крошки из опустевшей коробки и вознамерилась уйти. Не проронив ни слова. И Рыжий понял, внезапно и целиком, что его маленькая соседка решилась на последний шаг. С их четырнадцатого этажа. А пирожные были вроде последнего нечаянно исполнившегося желания.

      – А The Doors ты слышала? Точно – нет! Ну, вам, тинэйджерам, Rammstein подавай! Уже и Nirvana для вас замшелое прошлое, не то что Doors, «Двери».

      Рыжий засмеялся, как будто не осознал, что – все, что у нее предел, взял девчонку за руку, отвел в комнату, усадил на диван перед плазмой, как раз посередине между колонками, и врубил Riders on the Storm с шепотом Джима Моррисона на фоне дождя и громовых раскатов. Соседка слушала «Оседлавших шторм» так, как ни одна из знакомых барышень, слушала, слушала, и слезы текли по широким, но изящным скулам. Они прослушали альбом L. A. Woman целиком, а напоследок Рыжий поставил ей какой-то из альбомов Rammstein. Девчонка плакала все сильнее, даже под Rammstein, что было бы смешно, если бы не ее отчаяние, устала от плача и прилегла на диван. Посередине шумной композиции скульптурно-анатомического Линдеманна Рыжий заметил, что она крепко спит. Не было еще и десяти вечера. Оставлять соседку ночевать было бы неправильно, пусть родители и в отъезде. Рыжего посетила шальная идея. Он спустился на этаж, позвонил в Лилькину квартиру.

      – Охренел? У меня муж дома, спит после смены, – зашипела Лилька, но Максим-Рыжий уцепился за ее руку, как за стоп-кран, и дернул к себе, не давая захлопнуть дверь.

      – Я что, должна с твоими девками разбираться? – Лилька, разглядывая спящую девчонку, все же не кричала, уважая чужой сон. Сон она сильно уважала, муж приучил: работал сутками в порту, за несвоевременную побудку мог и приложить от души. Мудрая была женщина Лилька, быстро разобралась, без слов. Жаль, что старая, жаль, что часто занята, потому что замужем.

      – Это же Ирка из квартиры рядом с моей, стенка у нас общая. Мамашка у нее все время орет, аж батареи трясутся. Ну ладно, ладно, не психуй, сейчас решим. Поднимай свою малолетку. Напоил, что ли? Да шучу я, шучу! Ах, беда какая. Сейчас я им, сейчас я мамашке…

      Лилька уже звонила в дверь, Ира, похоже, не проснулась как следует, висела у Лильки на руке. Рука у той была крепкая и внушительная.

      – Соседка? Ну, здравствуй! Или как – здравствуйте? На лестнице-то не здороваешься, ну да ладно, мы рылом не вышли! Вот ваша