Узлы. Маргарита Черкасова

жизнедеятельности, который можно положить вместе с тобой в гроб и это будет весьма органично… Во всех смыслах… – он сделал паузу и продолжил с вящим воодушевлением. – Но больше ничего нельзя положить… Ничего! Ты зачем-то был, и вдруг ты зачем-то умер… И тогда твой костюм, твоё любимое кресло, твой дом, твои книги, картины, коллекции ракушек или что-то иное важное для тебя, одним словом, всё то, что имело отношение к тебе или было тобой создано, – в лучшем случае станет лишь памятью о тебе в чьём-то сознании… Да и эта память рано или поздно изотрётся, износится или превратится в хрестоматийный лубок… Например, обо мне, я уверен, будут думать минут пять после того, как землёй завалят, причём думать будут могильщики и то косвенно, сетуя, как сильно они сапоги перепачкали. Про кого-то помнить будут несколько дольше и оплакивать кого-то придут многочисленные родственники, друзья и коллеги… Кстати, можно попросить, чтобы их жён и детей уложили вместе с ними в гроб! А что ж? Зря что ли они жён себе выбирали, чтоб и в горести, и в радости, и в прочих состояниях!.. Зря что ли детей эякулировали? А как же почитание и любовь к родителям?.. Но… боюсь, не ляжет в гроб никто из близких. Тогда зачем любовь такая, зачем жена и дети такие… временные? Вот это вопрос!.. Вопрос, который настигнет каждого из нас… Да только когда он нас настигнет, нам будет уже абсолютно всё равно… У трупов, знаете ли, мера вещей несколько иная… Поэтому… хоть женись, хоть не женись, хоть эякулируй в пустоту, хоть в женскую теплоту – результат будет одинаковым… В гробу ты будешь лежать один!.. А, если результат одинаковый, то и незачем себя утруждать понапрасну… – Тимофей Платонович запнулся. – Вы простите, я, наверное, не должен говорить всего этого вам…