горло.
Люка не пришлось уговаривать. Он метнулся к винтовой лестнице и, цепляясь руками за высокие ступени, полез наверх. Со второго этажа падал острый луч света. Свеча? Лампа?
– Таракан! – кухарка закричала в голос. Мальчишка обернулся, но ничего не увидел.
– Там, балбес! Вверх! На перилах! На втором этаже! – таким криком пытаются уберечь от смертельной опасности, и Люк весь обратился в зрение. По перилам, опережая его на пару метров, торопился крупный таракан. Люку показалось, что тот не просто бежит, а постоянно оборачивается, удирает в панике, как лазутчик, которого застукали, и он во что бы то ни стало обязан донести пакет с донесением в штаб.
– Убей его! Убей! Не дай ему убежать!
Дом содрогнулся, будто его сердце пронзила острая боль. Подвал разразился серией отчаянных воплей и стонов. Душа Люка, вроде бы готовая к самому скверному, неожиданно начала визжать, прятаться и ходить под себя.
– Что ты замер, тупой выродок?!! Спасайся! – женщина размахивала руками. В комнате неожиданно стало тесно. Кроме кухарки, появился противный тип с неопрятной копной седых волос, человек, которого Люк не рассмотрел, потому что тот все время оказывался в тени, и священник. Пялиться на них не было времени, кухарка крыла последними словами, Люк проскочил несколько ступеней, вывалился в комнату на втором этаже, опрокинул стол с фонарем, который тут же погас, и заметался в темноте.
Ночь мерцала сквозь забранное шторами окно. Других источников света не было.
Душа скулила и мочилась в штаны.
Люк выскочил в коридор. Здесь было еще темнее. Он зашарил рукой по стене в надежде найти выключатель и почувствовал, как что-то бежит по его штанине. За шиворот упало мелкое шустрое тело. По руке прошлись нахальные лапки. Десятки, сотни тошнотворных, сводящих с ума, бесцеремонных прикосновений. Люк закричал, затопал ногами, пытаясь стряхнуть их с себя. Под ногами лопались тараканы. Все новые и новые полчища кидались на приступ его тела.
Люк заскочил назад в комнату.
Руками принялся срывать с лица и шеи насекомых-захватчиков, спиной давил их об стены, прыгал, орал. Одежда и кожа стали липкими от тараканьей крови, но враги не собирались сдаваться. Люк слышал, как они льются под дверь. Ему не нужны были глаза, чтобы различить шорох, с которым шла его погибель.
Люк проигрывал.
Внезапно он нащупал спиной камин. Руки подсказали, что решетку можно отбросить в сторону. Люк нырнул в обугленную пасть и с облегчением обнаружил, что труба достаточно широка, чтобы вместить его детское тело.
– Спасибо, Санта, – прохрипел Люк и полез в небо.
Колени и лопатки еще сильнее сдирались о щербатую кирпичную кладку, но боль была союзником. Люк полз, позабыв о щекотке, которой насекомые измучили его, он не обращал внимания, что тараканы кишмя кишат в его одежде. Ладони скользили по раздавленным телам. Хуже того, тараканы лезли в ноздри и уши. Люку пришлось закрыть глаза, но ртом приходилось дышать. Его несколько раз вырвало шевелящейся массой.
Труба становилась все уже.
В