слегка вздрагивали, будто он что-то считал или подзывал к себе.
– Невозможно, – сдалась Чиз и обернулась к Леди Пустое Семя. – Я хочу сдохнуть. Можно мне не смотреть?
Леди повернула в ее сторону пустое лицо и отрицательно поводила высокой прической.
– Пожалуйста, – дрожащим голосом прошептала Мириам Дутль. – Умоляю вас, тише!
– Ему все равно нет до нас дела, – наклонился над ее плечом Душекрад. – Оно охотится.
После этих слов в столовую выплыло щупальце тумана. Толщиной с большой палец мужчины оно двигалось с явным трудом. Круел Райт встал со стула и похромал к Бёрну.
– Не вздумайте к нему прикоснуться! – предупредил Гордон Бёрн. – Оно только кажется слабым, на вас ему вполне достаточно сил.
Райт выглянул в коридор. Крыса почуяла неладно и крутила мордой у выхода в кухню. Голод торопил ее, но теперь к желанию примешивалась осторожность. Что-то беспокоило крысу. Нечто бестелесное, но грозное, опасность, клыки и когти, бесшумные, слабые и злые.
Щупальце скользнуло в сторону Райта, но тот отшатнулся, и тогда оно набросилось на крысу. Грызун визжал, бился, катался по полу, но никак не мог сбросить с себя пасть, которая вгрызалась все глубже и глубже, пока не перекусила позвоночник. Туман несколько раз прошил собой агонизирующее тельце и потащил добычу в нору. В пыли осталась извилистая дорожка. Тараканы довольно посыпались со стен.
У корней дома раздались звуки поспешной трапезы.
– Сегодня, – изрек очевидное Виски-Джек и закрыл лицо руками.
Леди Зеленое Солнце молчала. Этой ночью зло из подвала придет за ней.
Фан-Дер-Глотт опять выиграл.
Велосипедист
Берт оставил велосипед у букинистического магазина и поднялся на холм пешком. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь нашел его здесь.
Ночью он опять приходил сюда, и вновь в окне ему мерещилась девушка. Только теперь она молила его не приближаться. Когда Берт попробовал подойти ближе, лицо девушки, скрытое зеленой вуалью, исполнилось такого отчаяния – он чувствовал это! – она почти разрыдалась, и парню стало стыдно. Утром – постучал он по ручным часам и показал на пальцах – я приду завтра. Девушка согласно кивнула головой и пропала.
Берт захватил с собой тяжелый фонарь на длинной ручке. Возможно, девушку держат здесь силой. Кровь Райтов – бунтарей и выскочек – бурлила в юноше.
Особняк выглядел дряхлым зверем.
Вывеска у входа читалась насмешкой: «Дом продается».
Берт припомнил все байки и страшилки, которые ходили об этом месте, и пошел к входной двери. Та оказалась заперта. Берт заглянул в окно рядом с крыльцом. Мутная полутьма посмотрела на него в упор. Ему показалось, что-то шевельнулось в глубине. Берт нацелил туда фонарь. Пыль и забвение.
Он обошел дом вокруг, приметил подвальное окно, практически вросшее в землю. Наклонился. Из подвала веяло уютным теплом. Почему-то память Берта вернула его на двадцать лет назад. Так пахли мамины кексы с корицей и изюмом. Берт лег на землю и всей душой потянулся к этому домашнему, родному