Пацан малой еще, чтобы его к ответственности привлекать, а отвечать за поджог кто-то должен. Давай, поехали.
Время шло медленно: какие-то несколько месяцев казались годами прожитой жизни. Ночь, а не спится… За небольшим окном, зарешеченным переплетением стальных прутьев, тихо падают первые снежинки. И думы – тяжелые, холодные, одинокие думы навевают они. Сыро, промозгло за каменными стенами. Поплотней закутавшись в суконное колючее одеяло и еще сильнее поджав под себя ноги, он поежился.
Тимофей открыл входную дверь следственного изолятора, огляделся по сторонам, прислушиваясь к ночной, освещенной сторожевыми вышками, тишине, и… выпустил заключенного – высокого коренастого мужчину с черной бородой и резкими чертами лица. На нем был хороший твидовый костюм, новые кожаные ботинки, белая рубашка. По его виду никто никогда не сказал бы, что он только что вышел из СИЗО.
Снежинки падали на плечи и были хорошо заметны на дорогом темном пиджаке, так же, как и следы ботинок на белом, еще не тронутом первом снеге.
Освобожденный посмотрел на часы: они показывали 12. Почти сразу подъехал черный джип с затемненными стеклами, из него вышли трое мужчин. После кратких объятий все сели в машину, и, как говорится, след их простыл.
* * *
Золотистые солнечные лучи пробирались сквозь марево, лаская лица путников, все еще спящих у корней самана. Силач проснулся первым. Открыв глаза, он быстро огляделся вокруг и увидел лишь благость и красоту. «Это был всего лишь сон, слава богу!» – он встряхнул головой, потянулся и пробормотал:
– Но такой реалистичный, будто и не сон вовсе.
Он оперся большим крепким телом о ствол самана, почесал спину о его кору и, еще не полностью отойдя от сна, наблюдал, как просыпаются остальные.
Босой юноша улыбнулся новому дню, потом словно по команде вскочил и быстро соорудил костерок из оставшихся с вечера веток. Затем он разложил провизию и принялся за приготовление завтрака. Третий путник тоже не заставил себя долго ждать и, потянувшись, вскочил на ноги.
Пока силач помогал юноше приготовить нехитрый завтрак, скороход примчался с охапкой хвороста, положил ее рядом с костром, добавил новых веток в огонь – и вскоре каша была сварена.
Силач первым начал разговор
– Какой же странный сон приснился мне, братья.
– Под этим деревом всегда снятся странные сны, – рассмеялся босой. – Но их никто не запоминает, ты первый из нас, кто проснулся и не забыл.
– Расскажи, – попросил скороход. – Возможно, этот сон прояснит многое из того, что происходит с нами.
– Да, хотелось бы, – ответил босой. – Вдруг, разгадав твой сон, мы сумеем понять, как и почему каждый вечер оказываемся в этом месте, словно кто-то невидимый нас водит вокруг него.
Быстроногий согласился:
– Мы идем уже много лет, следуем разными дорогами, но всегда, словно двигаясь по замкнутому кругу, возвращаемся к этому дереву. Однако впервые кто-то