рык. Его фиолетовые губы разжались. Потекла слюна. Дыхание было прерывистым, как у загнанного зверя. Одним рывком он вскочил на ноги и что есть силы ударил здоровенным мужским кулаком по стеклянному столу.
– Аааааааааааааааааа – его челюсть разомкнулась, давая свободу неистовому рёву.
Джон встал. Его правая рука была в клочья изрезана. Кровь. Такая тёплая и живая. Он смотрел как она струится от локтя к запястью, ощущая кожей мощь её движения. Он не чувствовал боли.
Его затрясло. Ноги вибрировали словно жили своей жизнью. Живот содрогался от рыданий. По лицу текли такие горячие слёзы. Грудь застыла, пытаясь вобрать в себя как можно больше воздуха.
Последнее, что звучало в его голове:
– Мы сделали всё что смогли, к сожалению, ваша жена скончалась. Водитель сбившей её тоже погиб.
Свинцовые веки медленно опускались, погружая во тьму. Силы покинули измученно тело.
Выбор или приговор?
– Встали – классный руководитель залетела в класс – Что вы орёте как ошалелые, стоит на пять минут задержаться и стыда за вас не оберёшься – Сели – всё также звучит её монолог.
– А ты постой.
Алёнка сжалась. Ей снова предстоит пережить это испытание.
– Деньги на ремонт принесла? – вопрошает Нина Григорьевна.
– Нет – еле слышно мямлит Алёнка.
– Что в голове пусто, как в ведре? Совсем дэбилка да? Деньги на ремонт неделю несёт. Села.
Еле слышно Алёнка опустилась на стул, под томные взгляды одноклассников.
– Дневник на стол в конце урока и чтоб глаза мои тебя не видели – отчеканил учитель.
Наташа повернулась к Алёнке с немым вопросом в глазах. Мол не могла что ли ты эти деньги принести. Алёнка потупила взор.
На переменке все смеялись. Бегали вокруг Алёнки:
– Голова как ведро.
Алёнка стояла, опираясь на подоконник и тупо смотрела в окно. После уроков рванула домой раньше всех. Злость, переходящая в ярость, душили детскую душу. Дэбилка. Дэбилка. Эхом звучало в детской голове.
Мать пришла как всегда поздно. Застав Алёнку растрёпанную и несчастную.
– Чего надулась? – бросила мать.
– Опять требовали деньги на ремонт – огрызнулась Алёнка.
– И что? Я тебе их рисую или что? Сказала же, что в конце недели отдашь – рассвирепела мать.
Ярость, отчаяние и обида переполнили Алёнку. Разве могла она взять и рассказать, что приходится терпеть каждый раз в школе. Упрёки. Насмешки. Осуждение. Да кому это надо? Можно подумать мать будет слушать.
Алёнка ринулась в ванну. Заперлась и опустившись на пол горько плакала. Детские плечики тряслись от несправедливости и досады. Сил не хватало, чтобы глубоко вздохнуть. Слёзы солёными ручьями текли по щекам и капали на старую плитку. Нужно быть тише, чтобы мать не услышала. А как хотелось кричать.
После, ополоснув лицо Алёнка вышла. Прошла в комнату и молча села за учебники.
– И сделай