его сон, а Танюшка не захотела. Или не смогла?
Коленям вдруг стало нестерпимо холодно. Это Горыныч положил на них одну из своих голов, положил, заглянул Севе в глаза. Строго так посмотрел, совсем не по-собачьи.
– А сейчас ты ее чувствуешь? – спросил Сева, проводя ладонью по колючей, пахнущей дымом шерсти. – Ты можешь ее отыскать?
Горыныч зажмурился и на мгновение полностью слился с темнотой, а когда в темноте этой вспыхнули три пары красных огней, Сева уже и сам все знал.
– Она в Гремучем ручье.
Это было очевидным. Это был единственно верный ответ.
Горыныч снова вздохнул, убрал голову с его коленей, отступил в темноту и снова с темнотой этой слился.
– Ты куда? – позвал Сева, но темнота больше не отозвалась. Горыныч исчез.
А во двор вышел Тимофей Иванович, устало облокотился на покосившиеся перила, спросил:
– С кем вы разговаривали, молодой человек?
– Ни с кем. – Сева встал. Неудобно сидеть, когда пожилой человек остается стоять. – Вам показалось, Тимофей Иванович.
– Показалось? – В голосе доктора послышалась усмешка. – У меня проблемы со зрением, но не со слухом. Но будем считать, что показалось.
– Как Митяй?
– Держится жар, но это ожидаемо. Препарат еще не подействовал. Я уколол ему вторую дозу. Надеюсь, господа подпольщики добудут лекарства.
– Какие они вам господа… – буркнул Сева себе под нос, но Тимофей Иванович все равно услышал.
– Благородные господа. Вот в этом контексте нужно рассматривать мое заявление, молодой человек.
Он обошел Севу, тяжелым стариковским шагом спустился по ступеням, с кряхтением присел на корточки перед будкой, позвал:
– Жучка? Ну где ты, моя хорошая?
Собачонка высунулась из будки, глянула на хозяина, заскулила.
– Да что с тобой такое? – спросил Тимофей Иванович. – Заболела ты что ли?
Он погладил собачонку по голове, потрогал нос.
– Мокрый. Не заболела. А чего тогда тихая такая, а?
Сева знал, почему тихая. Из-за Горыныча. Но зачем доктору такие подробности? Он вздохнул и вернулся в дом.
Митяй спал, раскинувшись на диване. Что это был за сон, кто был в этом сне, Сева мог только догадываться. Захотелось схватить Митяя за тощие плечи, затрясти изо всех сил, вызвать ту, что пряталась на дне Митяевых зрачков. Он уже и руку протянул, но тут же отдернул. Митяй ни при чем. Митяй и сам сейчас болтается между небом и землей. Зачем его тревожить?
А вот самому Севе подумать было о чем. По всему выходило, что вместе с фон Клейстом выжила и Танюшка. И держит он ее именно в Гремучем ручье. Потому там и охрана на воротах. Но что с ней?! Почему подать о себе весточку она может только вот так, через Митяя?! И почему именно через Митяя? Что их связывает?
Ответ был очевиден. Митяя и Танюшку связывает только один человек. Нет, не человек! Их связывает упырь! Сначала Отто фон Клейст ставил опыты над Митяем, а теперь ставит их над Танюшкой. Вот такая там связь! Та самая, упыриная, которая как невидимая удавка захлестывается