из космоса. Мне нравился вселенский размах их идей. Это вызвало ревность профессора Турусова, президента.
Учредительное собрание старушек из Вегетарианского общества постановило стать филиалом Движения. Удивительные люди – принципиальные этики. Что ими движет?
Пришли представители Союза безработных, уволенных за критику, отдельно от существующих профсоюзов, спаянных с властью.
Появились учредители Института защиты прав граждан.
Пришел даже странный кандидат наук с бородой, переводчик-дилетант с древнерусского и древнеиндийского и поэт, побежденный в выборном марафоне в Моссовет. Предложил создать Партию зеленых.
Был даже смиренно-испуганный эфиоп, называвший себя потомком Пушкина.
Ежедневно в помещении исполнительного комитета толкутся люди.
Чего хотят? Причаститься к общему брожению, найти свое место? Для чего? Найти точку приложения энергии? Может быть, хотят участвовать в обновлении жизни, делать большое и доброе? Хочется славы бесплатно? Во всяком случае, они против «свободы слуха», когда от слов ничего не меняется. Однако множество людей взялись за дело горячо, находясь в скрытом неосознаваемом полете, и ниши быстро заполнились.
В помещении исполкома Движения особый воздух эйфории, отдачи себя чему-то общественно дивному.
Я с испугом чувствовал себя на вершине волны общественности, несущей в неизвестность. Правительство признало наше Движение. Я работал над международной программой, предлагающей соединение экономики с нравственностью. Это была цель, которую только и можно лелеять в пору юношеского романтизма – претворить нудную чиновничью работу в творчество. Нечто рискованное и заносчивое.
Соединение никак не давалось – программа сугубо утилитарная, но «поэзия – пресволочнейшая штуковина, существует, и ни в зуб ногой». Как соединить чистоту помыслов, то есть личную ответственность за все в стране, и увиливание от нее в свою маленькую ответственность за себя и свой узкий круг? И человечность – с раздражением против людей-иждивенцев?
У меня были неприязненные отношения с частью сотрудников. Наверно, причина – в нехватке денег на зарплату. Я измотался на работе, много дней ничего не читал. Может быть, в этой хлопотне, беседах с какими-то кооператорами, некомпетентными мыслителями, неторопливо беседующими, положив нога на ногу, – есть некоторое равновесие полноты в центре событий, в котором находится Движение.
Исполнительному комитету приходилось финансировать из неустойчивого бюджета проекты, организовывать работу секций, кооперативов. Делали выставки художников, зарабатывая на билетах. Короче, работали неграми, или мальчиками на побегушках. Это страшно изматывало, и озлобляло отношение к «черной» работе приходящих сторонников, кто привык разглагольствовать со стороны и пользоваться Движением.
В то же время денег на проекты, которые я с трудом утвердил на Совете, не хватало. Хотя поддерживал некто таинственный – спонсор.
Я все время ощущал себя не на месте. Не