с какой-то кометой вместо сердца, в браслетах на изящных запястьях, с медиатором во рту… – подумала она…
…и потащила его в огромную пустую комнату. Скорее, это был кинозал. Три стены были явно экранами, а четвертая зеркалом.
– Вот. Тут я танцую, когда тебя нет дома, – сказала она.
– Понял, – он сделал вид, что не заметил этого "дома", но почему-то это было приятно. – Давай, становись рядом. Смотри в зеркало. Главное в нашем деле – синхрон.
– Да знаю я… Но там же еще сначала ты один поешь под гитару!..
– Да знаю я! Песню хоть нашла? – он явно был доволен, что можно, наконец, поруководить. – Три, два, один, поехали!
И шоу началось! Он пел и слегка двигался – сначала без гитары, потом с гитарой – глядя на экран. Она переводила взгляд с него на экран и обратно, не веря своим глазам, но уже заведясь от музыки и двигая бедрами в такт. Потом, за неимением стойки, он положил гитару на пол ближе к экрану, а сам развернулся к зеркалу, приглашая ее встать рядом. Пауза… и… ДЭНС!
Боже, что это был за дэнс!..
Она видела его в зеркале напротив, чувствовала рядом с собой исходившую от него волну драйва, кайфа, харизмы, феромонов и еще черт знает чего… Эта волна захлестывала ее с головой, она двигалась на вдохновении, на каком-то невероятном адреналине!
Он следил за ней в зеркале – ни одного прокола, абсолютный синхрон, чудо что за девчонка!
Наконец, музыка резко оборвалась, и они застыли в одинаковых позах. С одинаково грохочущими сердцами.
Музыка вновь заиграла, но вместо продолжения Фиби вдруг упала на колени и, обхватив его ноги, прижалась к ним лицом. Фонограммный Дашков допевал свою песню.
Она что, плачет?..
Он осторожно погладил ее по голове. Она перехватила его руку, не дав ей уйти от ее губ:
– Спасибо, Даш…
Внезапно музыка смолкла. Андрей тоже опустился на пол. Фиби обняла его голову, прижала к себе. Сердце ее бешено колотилось у него под ухом, он чувствовал – еще немного, и он может натворить дел. Но Фиби спасла ситуацию, включив «Миллион»:
– Я рядом… я всегда буду рядом… Теперь, когда ты здесь, и я здесь… разве этого мало?.. – Она снова говорила голосом Марины Грушко, игравшей Арину.
– Это приятно… но вместе с тем, это больно, – он, конечно, помнил этот текст наизусть.
– Я чувствую, что это плохо кончится… – она перескакивала через фразы.
– Но я все равно хочу знать…
Они еще посидели немного на полу. Пора было выходить из образа. Он ничего не делал, и Фиби взяла инициативу на себя.
– Давай еще поиграем. Там, в шкафу, есть рубашка и кепка Гордея. – Они пошли в гардеробную. – И даже пистолет, представляешь? тот самый, из которого она его убила.
– Не может быть! Так что, сыграем финал? – Он взял в руки пистолет, прицелился в свое отражение в зеркале.
– Давай. Только стрелять придется не тебе, к сожалению.
– А он заряжен?
– Вот сыграем – там и узнаешь.
Игра становилась рискованной. Но… какой же русский не любит быстрой езды!
– Идет.
Он переоделся