высокий молодой парень в джинсах и потертой кожаной куртке. Слова эти адресовались низенькой и кривоногой таксе. Вытянувшись в струнку, она внимательно принюхивалась к нижней секции стенки. Затем тявкнула и поскребла лапкой дверцу. – Понятые, пройдите сюда, пожалуйста, – попросил опер в куртке. Два парня в рабочих спецовках приблизились. Марголин приготовился снимать. Сыщик открыл нижний ящик. Там – мешки и мешочки. Он развязал один и сообщил: – Сахар, Дуся.
Такса презрительно тявкнула и, встав на дыбки, сосредоточенно обнюхала мешочки. Затем она начала в них возбужденно рыться. Опер вытащил еще несколько пакетов и…
– Ага, есть. Молодчага, Дуся.
Извлеченный на свет Божий пакет с маковой соломкой тянул на шесть килограмм. В последующие два часа такса Дуся обнаружила еще несколько подобных пакетов в тайниках в стене спальни, под мойкой на кухне и среди грязного тряпья, наваленного в кладовке. В уборной и шкафчике сыщики отыскали также восемь пузырьков с мутной жидкостью.
– Там сырье, здесь – готовый продукт. Экстракционный опий. – Петров рассматривал пузырьки на свет. – Экспертиза точно подтвердит. Ну, ребята, вот теперь идемте с ромалами беседовать предметно.
Ромал допрашивали несколько часов. Катя и Марголин присутствовали при самой интересной беседе: Петров находил общий язык с тетей Машей.
На изъятые в доме наркотики она прореагировала спокойно.
– Э, глупости! Это вы, может, сами мне подкинули.
– Изъято при понятых, – парировал Петров.
– Понятые тоже люди, люди деньги любят, – не сдавалась тетя Маша.
– Ты ж меня знаешь не первый год, я с людьми проверенными работаю. Они мзды не берут.
– Да? – Тетя Маша колебалась.
– Кто изготавливал? Кто сбывал? – настаивал Петров. – Давай называй имена, конкретные имена. Иначе заберу всех твоих дамочек. И тебя тоже.
– Они многодетные матери! – вскипела тетя Маша.
– Тем лучше. Будет кому передачи носить. Жизнь сурова, а ответственность за сбыт наркотиков еще суровее. Не назовешь конкретного ответчика, заберу всех. Весь кагал ваш. И будем предъявлять обвинение табору.
– Не уважаешь ты меня, нет, не уважаешь. – Тетя Маша покачала седой головой, затем взяла со стола пачку «Кэмела», вставила сигарету в рот. – Прикурить дай.
Петров царским жестом щелкнул зажигалкой. Она закурила, выпустила из ноздрей клубы дыма. Катя украдкой покашляла.
– Ну, тетя Маша, решай. Все в твоих руках.
– Лелька и Рада, – процедила цыганка. – Они вдвоем. Их вещи, их дело – их ответ.
– Рада, кажется, мать-героиня? – спросил Петров. – У нее сколько детей?
– Девять.
– А у Лельки?
– Пять. Зато все мальчики.
– Что ж ты их не жалеешь, тетя Маша?
– Почему не жалею? – Глаза цыганки так сощурились, что превратились в аспидные щелочки. – Их дело – их ответ. А пожалеть… Деньги соберем – на залог. Сейчас под залог суд из-под стражи любого выпустит.
– Только